— Нет. Он только мой, — произнесла Ксанис, давая слизать альву очередной кусочек со своих пальцев.
— Ты жадная! — воскликнула Ангидил.
— Судя по всему, наша сестра решила в кои-то веки отнестись серьезно к мужчине. Я прав? — задорно спросил брат Ксанис.
— Это так, дочь моя? — впервые за последние полчаса решила присоединиться к разговору великая мать.
— Возможно, но я ещё ничего не решила.
— Если решишься, то это будет большой плюс для семьи. Сама подумай. Новая кровь, ни разу не смешанная ни с одним домом. Так мы сможем рассчитывать на большое количество здоровых наследников в будущем, — сказал Рилфрин.
— С каких пор ты стал думать о благополучии семьи? Ты же воруешь все, что… — начала Ксанис: уж больно ее раздражал супруг матери.
— Так, хватит! Ксанис, я не готова слушать ваши очередные разборки о налогообложении за столом. Хотите это обсудить — вызови его в свой кабинет после ужина. А не превращай все в балаган. Ты будущая великая мать, не показывай пробелы в своем воспитании, — жёстко отрезала мать. И Ксанис, скрепя сердце, вынуждена была подчиниться.
Сыр был кислым и водянистым, и Трандуил сглотнул его с превеликим отвращением. Ему мучительно хотелось пить, но он не был уверен, насколько вежливо отпить из кувшина самому. Едва он потянулся к нему, Ксанис хлестнула его по руке — не больно, но унизительно, напомнив, кто он здесь. Вдобавок, разговоры велись на незнакомом языке, а не на квенья, и он мало что понимал, кроме моментов, когда говорили о нем. Жадный взор второй девушки смутил его, и он вспыхнул от возмущения и стыда, особенно, когда она скользнула рукой в совсем уж непозволительное место. Этим он вызвал очередной шквал восторгов.
— Но… Его кожа. Ксанис! Она розовеет! Это нормально? Он так возбуждается? Дай, я проверю.
— Не смей, — прошипела старшая дочь пятого дома.
Трандуил не понимал этих споров и мечтал оказаться вновь в покоях, где можно было вести разговор на равных. К концу он посматривал по сторонам уже смелее. Он даже встретился взглядом с Антре, и тот кинул ему темную ягоду — видимо, чтобы проверить его реакцию. Трандуил поймал ее ловко, одной левой рукой.
— Он воин? — спросил Антре.
— Больше. Он был жрецом там, у себя, наверху, — объяснять брату, кто такой король женщине совершенно не хотелось.
Ксанис устала и мечтала о возвращении в свои покои. Излишнее, утомительное внимание сестры, пусть и оправданное юностью, оценивающий взгляд матери и уж совсем вопиющее нахальство Рилфрина — все это вызывало глухое раздражение.
Трандуил ждал окончания обеда с неменьшей жаждой. Однако, на его удивление, они не вернулись к ложу, а направились в кабинет вместе с мужем великой матери, где долго сидели с бумагами.
— Быстро ты его усмирила, — Рилфрин кинул быстрый взгляд на альва. — Тхандаил его имя, говоришь? И подумай насчет моего предложения завести пару детей от него. Если, конечно, у двух столь несхожих рас вообще могут быть дети. Впрочем, думаю, ниже пояса он устроен ровно так же, как и остальные мужчины.
— А ты подумай завести пару извилин в своем мозгу, Рилфрин. Ты нарываешься. Все, что тебя спасает, так это то, что ты мужчина. Будь иначе я бы давно кинула тебе вызов.
— Прекрати. Я не представляю для тебя никакой угрозы. К чему весь этот цирк?
— Ты раздражаешь меня одним своим видом.
— А твою мать я им возбуждаю. Именно поэтому я здесь и ты ничего не можешь мне сделать.
— Что она нашла в таком куске идиота, как ты?!
— То же, что и ты в своей бледной поганке — способность спорить. Скажи, он до сих пор смотрит василиском на тебя, мечтая сбежать? Да? А тебя именно это и заводит!
— Проваливай! — прорычала Ксанис. — Вон!
Рилфрин, смеясь, вышел, шумно захлопнув за собой дверь.
— Бледная поганка, он назвал тебя бледной поганкой, — Ксанис обняла Трандуила, утешая и поглаживая, как накануне.
— Я догадывался, что муж твоей матери говорил обо мне что-то неприятное. Наверное, отговаривал тебя сближаться со мной?
— Напротив.
Она шлепнула его по заднице, уже повеселев, и они направились вниз, в ее покои. Трандуил вел себя смелее, единственное, что сдерживало его — воспоминание о том, что нужно двигаться плавно. И он медленно обнял ее, помогая снять одежду, скинул верхние длинные одежды сам и сел у ее ног снова, смотря сверху вниз.
— Идиот. Как же он меня раздражает. И ведь ничего нельзя сделать! Он мужчина, а значит, максимум, что я могу сделать это донести матери на его непристойное поведение с просьбой, чтобы она наказала своего мужа и научила его вести себя в присутствии женщин. Но… Максимум, он просидит меж ее ног вместо десяти минут час! Ха! Такое чувство, что его это сильно расстроит!
— То есть, что же это значит? Ты вправе наказать меня за провинность? — это не укладывалось у Трандуила в голове. Его величество будут сечь или бить? — А у нас телесные наказания не приняты. Как жестоки ваши нравы, — он вздохнул. В сердце начал закрадываться страх.
Он мягко погладил ее по коленке, потом сел рядом, поскольку Ксанис не запрещала. Он гладил ее ладонь и смотрел в глаза, задавая волнующие его вопросы и показывая свой страх.
— Надеюсь, я не допустил непристойного на обеде и ты не станешь учить меня уму-разуму? Интересно, что говорила твоя сестра? Предлагала меня продать?
—Чего сразу бить? — удивилась Ксанис, запуская пальцы в шелковистые волосы эльфа, аккуратно расплетая тонкие колоски на левом виске, которые создавали впечатление, будто волосы там и вовсе сбриты. — Наказание может быть любым, не обязательно хлысты да розги. Это может быть и обновление библиотечных каталогов. Ну, Рилфрин, как я уже говорила, ублажает мать часами ртом. Хотя, опять же, чтоб ему это не нравилось. Гад, — зло выплюнула Ксанис. — А сестра… нет! — улыбнулась девушка. — Ты ей понравился и она хотела, чтобы я одолжила тебя ей на одну ночь.
— Но ведь я по вашим меркам неграмотный и знаю лишь квенья, — вздохнул он, — так что в записях буду бесполезен.
Он каждую минуту ощущал укоры уязвленной гордости, когда видел, как высоко развито царство темных альвов, и какое захолустье в сравнении с ними представляли его владения. У него и библиотеки не было, да и об образовании подданных он не слишком заботился, всему предпочитая танцы, пение, праздность и вино.
Но окончательно уйти в размышления о разнице меж их землями не дало замечание Ксанис о просьбе сестры, что заставило Трандуила встревожиться вновь:
— Одолжить на ночь!? Госпожа, я ведь не вещь, — и он уцепился за край ее одежд. — Если я и буду кому-то принадлежать душой и телом, то одной тебе…
— Да не собираюсь я тебя ей отдавать! — рассмеялась Ксанис. — Она меня младше, имею полное право отказать.
Он расслабился и позволил себе увлечь ее на подушки, где одарил чередой лёгких и ненавязчивых поцелуев в губы, ключицы, шею…
— Но погоди, — встрепенулся он, — ты говоришь, она младше, и ты поэтому можешь отказать… Выходит, отказать матери ты не смогла бы?
Перспектива быть отданным кровавой жрице не прельщала
— Ну, технически нет. Но… Нужен ты ей! У нее Рилфрин, к тому же, если бы ты ее заинтересовал, то она бы проявила бы к тебе уже внимание.