Понимая — или догадываясь, что понимает — чувства сестры, Джон сам не спешил домой.
Второй причиной, по которой Дженнет не хотелось никуда торопиться, был мистер Бартон. Он все-таки покинул шумное сборище, наплевав на этикет, и ехал шагом подле ландо. Кутаясь в шаль, девушка то и дело оборачивалась на него. В сумерках четкий профиль Роланда Бартона казался неестественно бледным, и только темнели глаза. Глядя на дорогу перед собой, он время от времени бросал взгляды на Дженнет, и в те минуты, когда их глаза встречались, сердце девушки замирало от восторга. Он здесь! Он добровольно вызвался проводить их домой! Можно ли мечтать о большем счастье? Если бы не присутствие Джона, как много ей надо было сказать мистеру Бартону! Но Дженнет молчала, и лишь красноречивые взгляды говорили сами за себя. Джон тоже помалкивал, полагая, что сестра слишком расстроена, чтобы растравлять ее душу пустой болтовней.
— Смотрите! — вдруг нарушил он молчание. — Что там? Зарево? Пожар?
Роланд встал на стременах.
— Не пожар, — промолвил он. — Это Ведьмины Камни.
Опираясь за плечо брата, Дженнет выпрямилась, глядя в ту сторону. Ночное небо — закат догорал в противоположной стороне, у них за спиной — было зеленовато-голубого цвета, и по нему время от времени пробегали искорки, словно крошечные молнии. Зрелище было красивое, но эта красота пугала. Все слухи, все легенды ожили в памяти Дженнет.
— Поехали скорее, — заторопилась она, садясь на место. — Я замерзла!
— Бедная Джен, — Джон коснулся ее руки. — Ты вся закоченела!
Девушка кивнула. На самом деле ей было не холодно. Ей было страшно.
Утро принесло с собой головную боль — миссис Холл спешила высказать дочери все, что думала, о происшествии на балу.
— Это крайне легкомысленно с твоей стороны — садиться пить чай не за столом, — вещала она, внимательно осматривая чайное пятно на платье. — Конечно, его можно попробовать отстирать, но мне все равно кажется, что оно будет испорчено! Такие пятна так легко не вывести. Ах, было приличное платье, а теперь у тебя нет ничего такого, что стоит одеть на праздник… Ты не забыла, что скоро Первомай? Твои сестры пойдут на этот праздник впервые в жизни, а тебе совершенно нечего надеть!
— Но маменька, есть еще мое белое платье… то самое, с голубым поясом и бантом, — вспомнила Дженнет.
— Ты была в нем на прошлом и позапрошлом Первомаях…
— И надеваю его не чаще двух-трех раз в год!
— Этого вполне достаточно! Слава богу, у нас достаточно средств, чтобы ты не ходила постоянно в одном и том же. Но, право слово, если ты так и дальше будешь относиться к своим нарядам, нам не хватит никаких денег! Мэрион и Джоанна уже выросли, в этом сезоне они впервые станут посещать балы. Ах, какая это мука — одновременно прилично одеть сразу двух девушек! Счастье, что у нас остался большой отрез муслина! Можно за оставшиеся два дня попытаться сделать что-то приличное… Но тебе придется постараться!
— Я готова, маменька, — Дженнет была рада увести разговор на иное. — Вы же знаете, что я хорошо умею шить!
— Да, и порой мне кажется, что это чуть ли не единственное, кроме красивого почерка, твое достоинство… Ну, еще и милая мордашка, и пять тысяч, которые дает за тобой, как за старшей дочерью, отец. Но в остальном, моя милая, я решительно отказываюсь тебя понимать! Ты сама себе испортила праздник в Хемптон-холле! Второй раз, помяни мое слово, ты попадешь туда только на свадьбу своей подруги… Интересно, огласили ли вчера помолвку? Если бы не твоя неловкость, ты бы осталась и сама все узнала. А теперь изволь сидеть и ждать новостей!