И вот он, Хемптон-холл. Он прибыл после обеда и, спешиваясь у крыльца, Эдмунд заранее приготовился к отказу. Да, сейчас поздняя осень, но что мешает леди Сьюзен покинуть старый замок и отправиться куда-нибудь на поиски развлечений? Скоро начнется Сезон в Лондоне, она может быть там. Ведь Эдмунд только написал о приезде и не стал ждать ответа. Он слишком торопился, чтобы быть осмотрительным. И теперь с опозданием приготовился к вежливому отказу.
Но случилось чудо — Сьюзен Хемптон оказалась дома.
Она сидела у камина и что-то вышивала. Ее тетушка подремывала в креслах, а молоденькая компаньонка, девушка лет шестнадцати, вслух читала какую-то книгу. Когда Эдмунд вошел в сопровождении лакея, чтица так разволновалась, что, вскочив, уронила книгу и тут же отпрыгнула в сторону, словно дикая козочка.
Но Эдмунд не обратил на испуганную пигалицу никакого внимания. Сьюзен Хемптон поднялась тоже и стояла у рамы, с улыбкой глядя на него.
— Вы… леди Хемптон, вы, — он настолько не ожидал, что все будет так легко и быстро, что немного растерялся. — Вы получили мое письмо?
— Вчера, — кивнула девушка. — И не думали, что вы явитесь сразу вслед за ним. Вы свалились, как снег на голову.
— Если вы считаете меня легкомысленным, я тотчас же уеду, — насупился Эдмунд. Вот уж чего он не понимал, так это насмешек.
— Нет-нет! Не надо! — Сьюзен быстро шагнула к нему. — Не уезжайте. Я… так рада вас видеть.
— Правда?
— Да. И если вы никуда не торопитесь, мы будем рады принять вас у себя дома на несколько дней.
— Я выпросил отпуск только на две недели. Десятого ноября мне надо быть на месте…
— Уже десятого? — Сьюзен переменилась в лице. — Но ведь это значит, что… что у вас всего неделя! Так мало!
Ее огорчение и потухший взгляд сказали Эдмунду больше, чем любые слова. Не обращая внимания на постепенно краснеющую от смущения компаньонку, на старую мисс Хемптон, которая очнулась от дремоты и села прямее, готовая приветствовать гостя, он подошел к Сьюзен и поклонился девушке:
— Но все эти дни, сколько их не отмерила судьба, я готов провести у ваших ног.
Девушка только тихо ахнула.
И он действительно был подле весь вечер. За обедом они сидели друг напротив друга, и Эдмунду приходилось поддерживать беседу с ее отцом и тетушкой, по мере сил развлекая обоих. Но взгляды, которыми обменивались он и Сьюзен, сполна компенсировали его вынужденное невнимание. Он рассказывал о море, о городах Греции и Италии, где довелось побывать, о Марселе, куда они чуть было не зашли, о Египте, о Ливии, мимо чьих берегов они плыли, опасаясь нападения французов, о Канарских островах, о шторме, который им пришлось пережидать близ берегов Испании. Рассказывал все, что некогда было описывать в коротких письмах — ведь, кроме Хемптон-холла, он отправлял корреспонденцию и своим домашним, матери и отцу и времени на длинные обстоятельные письма просто порой не бывало. Слушая его, Сьюзен только ахала и вздыхала, мечтая о том, чтобы увидеть хоть что-то из описываемых им чудес собственными глазами. Как она завидовала путешественникам! Париж, Неаполь, Рим, Афины, Каир… Какой волшебной музыкой звучали для нее эти слова. А загадочная Вест-Индия! К сожалению, отец не выказывал желания путешествовать и с явной неохотой отпускал единственную дочь куда-то дальше Лондона и Бата.
Потом они сидели в гостиной. Верной дуэньей в кресле затаилась тетя Сара, рядом с которой хлопотала компаньонка, но они не замечали ничего. Они смотрели друг на друга…
… А Роланд смотрел на них. Из глубины, из полутьмы, откуда-то издалека, словно в огромную подзорную трубу. Они были так далеко — и в то же время близко. Стоило руку протянуть. Кузина Сью что-то вязала, кажется, кошелек или шаль, а Эдмунд послушно держал для нее нитки. Они о чем-то говорили. Роланд не слышал ни звука, все тонуло в тишине, осязаемой, как вода. Лишь по губам он мог догадываться о словах. Но надо ли было их подслушивать?