— Если Лаоклейн Макамлейд узнает об опасности, грозящей его дочери, — медленно, со знанием дела сказал Гавин, — он голыми руками разберет эту башню на отдельные камни.
Олбани понимающе кивнул:
— Пока, однако, он не имеет ни малейшего представления, почему он помещен под стражу, и не узнает, пока дочь не будет возвращена.
— И как же я должен выполнить то, что вы хотите? — Гавин не считал нужным притворяться. Он знал, почему регент позвал именно его. Он знал, что ему нужно было сделать. Единственное, что ему нужно было знать сейчас — какой свободой действий он располагает?
— Как и при взятии Чарена, ты не сможешь выступать под королевскими знаменами Шотландии. Однако в твоем распоряжении будет целая армия воинов, ты будешь действовать как германский рыцарь Беринхард.
Гавин недоуменно взглянул на регента:
— И этот английский лорд поверит, что какой-то неизвестный немецкий рыцарь будет продвигаться по земле одного из могущественных людей Англии, не имея при этом никакой цели?
— Твой интерес будет заключаться в другой девушке, Катри, которая была вместе с Риа Макамлейд, ее нужно вызволить, чтобы получить за нее выкуп. Ее отец один из самых богатых лтодей в Шотландии. Если ты потребуешь ее освобождения и твое требование будет подкреплено целой армией, я полагаю, он уступит. Бранн Райланд не имеет никакого интереса в отношении Катри.
— А что потом?
— Потом, Гавин Макамлейд, тебе следует воспользоваться всей своей хитростью, чтобы проникнуть в замок при помощи девушки, воспользоваться ее знанием привычек обитателей замка. Я не могу сказать тебе сейчас, как это можно сделать, но если кому это и под силу, то, я верю, только тебе.
Гавин потихоньку начал смеяться.
— Вы не в своем уме. — Произнося эти слова, он знал, что его могут казнить за такую дерзкую речь. Что он знал об этом человеке?
Но регент совершенно не рассердился, а улыбнулся в ответ:
— Но ты это сделаешь.
— Да. Потому что я тоже не в своем уме. — Чувствуя, что аудиенция подошла к концу, Гавин стал подниматься. — Я выезжаю сейчас же.
— Нет.
Гавин снова опустился в кресло, удивленно приподняв бровь.
— Я должен объявить при дворе, что Чарен теперь в ваших руках и каким способом это произошло. Для большей достоверности, — ответил он, видя любопытство в глазах Гавина. — Здесь известно, что замок был взят силой, но не знают, что твоей армии платили из королевской казны. Я бы хотел задержать тебя на день или два, чтобы те, кто хотел, могли бы подойти к тебе.
Регент перестал расхаживать и внимательно взглянул в лицо Гавину. Потом он вздохнул:
— Девица Макамлейд в безопасности Сейчас. Два дня не имеют большого значения.
Гавин нехотя кивнул. Ему не особенно по душе был такой поворот событий, но он понимал целесообразность планов регента. Его мысли, вероятно, отразились на лице, потому что Олбани удовлетворенно кивнул.
— Все будет хорошо, — сказал ему регент, а Гавин подумал, скажет ли он то же самое в будущем, когда ему сообщат об убийстве Лаоклейна Макамлейда.
Вернувшись в свою комнату, Гавин продолжал думать об этом. В настоящий момент у него не было способа узнать, какова будет высочайшая реакция — как молодого короля, так и регента, — когда он вернет Галлхиел для себя и своей матери. Гавин беспокоился, ведь он ничего не знал о ней. Ничего не было слышно и о человеке, которого он послал в Аирдсгайнн после своего возвращения в Шотландию. Двоих он отправил в Северную Шотландию после того, как выехал из Чарена. Он понимал, что с первым могло случиться несчастье во время пути. Дороги в горах крайне опасны.
Гавин, вспоминая о Салеке, поужинал в своей комнате и отправился спать. Ему снилась Риа Макамлейд.
На следующий день он последовал общепринятой моде прогуливаться по галерее. Именно там к нему приблизилась Беатрис, укоряя и одновременно флиртуя с ним.
— Я уж думала, что вы покинули нас, сэр. — Она потупила темные накрашенные ресницы в искусной кокетливой манере.
— Разве я мог, моя леди, не вернуться к вашим чарам? — К большому удивлению, слова сами приходили Гавину на язык, хотя его голова была занята совершенно другими мыслями. Неужели леди Беатрис была доверенным лицом короля Генри при шотландском дворе, как уверял регент? Или она была просто шлюхой, которая испытывала влечение почти к каждому мужчине, в данный момент к нему.
***
Гавин предложил свою руку, как она ожидала от него, и она легко положила свою ручку на его рукав. Пока они медленно прогуливались взад-вперед по длинной галерее, вежливо кивая тем, кто, как и они, вели беседу, Гавин изучал ее. Без сомнения, она была красива, несмотря на то что ее волосы были туго стянуты назад и немного подбиты впереди, чего он терпеть не мог. На миг он представил роскошные локоны Риа и был рад, что она не слишком следовала придворной моде. И уж конечно, она никогда не наденет платье с таким шокирующе глубоким вырезом, как у леди Беатрис, — соски выглядывали при каждом ее движении.
Да, вне всякого сомнения, это был надежный способ, такой вырез притягивал его взгляд, и платье было предназначено именно для этого — ловить и удерживать внимание мужчин.
Несколько мгновений спустя внимание Гавина переключилось на разговор, который вела женщина.
— Весь двор только и обсуждает новость о ваших подвигах, сэр.
Гавин вопросительно приподнял бровь. Ему пришла мысль, что он с успехом мог бы принимать участие в различных интригах, ведь он испытывал страстное желание знать ее мысли, не открывая при этом своих. Это был вызов, состязание.
Она улыбнулась на его взгляд.
— Ну, право же, сэр Гавин, не нужно притворяться, что это не вы только что завоевали одно из самых мощных приграничных владений Шотландии.
— Это сильное преувеличение, моя леди. Это совсем маленькое владение. — В действительности это было преувеличение, и оба знали об этом. Он пытался определить ее цель.
— По размерам, возможно, но оно так удобно расположено.
— Удобно? — Он намеренно сделал вид, что не понял ее. — Конечно же, нет, моя леди. Это одно из самых отдаленных приграничных владений, какое только можно представить. Но вам скучно от таких подробностей, я уверен. Лучше расскажите мне, какую сплетню я пропустил за время своего отсутствия.
Она состроила недовольную гримасу:
— Скучно, сэр? От историй с героическими подвигами, которые, я уверена, вы там совершили? Конечно, нет. Я просто жажду услышать все о сражении. Сколько людей у вас было?
Гавин удивился. Неужели она считает его глупцом? Спрятав за улыбкой свое чувство обиды, он ответил неопределенно:
— Достаточно, чтобы я мог защитить Чарен.
Шаг у нее сбился, возможно, от раздражения на его увертку, потом она поправилась, драматически вздохнув:
— Я уверена, это было волнующее зрелище, когда вы атаковали эту крепость.
Ему вспомнились воины, пробиравшиеся в густом тумане с булыжниками, собранными на берегу реки. Вряд ли это можно назвать волнующим. Затем он подумал о других победах, криках умирающих людей и запахе крови.
Раз он оставался молчаливым, она снова предприняла попытку:
— Скажите, сэр, разве вы не боялись навлечь на себя королевский гнев? Лорд Мортон, кроме того, был верным подданным. Определенно, наш монарх не будет в восторге от того, что его дворян в приграничных владениях будут убивать те, кто сильнее их.
— Возможно, он был верным, но далеко не таким честным, — солгал Гавин. — Я совершенно случайно узнал, что владелец Чарена обманывал короля, не платил положенных сборов и налогов. Джеймс только поблагодарит меня, когда из Чарена снова потекут монеты в его казну.