Смотреть на труп человека, который еще сегодня утром улыбался, говорил со мной и готов был поддержать, страшно. Я подавляю сильнейший рвотный позыв, - сейчас не время для слабости. Слышу шорох за спиной и поворачиваюсь к агенту Рашелю. Его рот открыт, растерянный взгляд смотрит в пространство. Глазные яблоки двигаются, но сами глаза рассредоточены, как у слепца. Агент Рашель нелепо размахивает руками, трогает себя за лицо, шею и дышит тяжело. Я слегка наклоняю голову, рассматривая его и пытаясь понять, что с ним не так. Это сделал Алек – так зовут вампира, который пришел со мной в Бюро. У него особый дар лишать чувств. Не понимаю, как он работает, но мне это на руку. Было бы хуже, если бы Пьер Рашель на меня смотрел, если бы кричал. Смогла бы я выстрелить, когда он умоляет меня о пощаде? Я верю, что да. Моя решимость еще не ослабла. Не в эту секунду. Не прямо сейчас.
«Пум-м», - такой звук издает «Глок-19», когда на дуло накручен глушитель. Агент Рашель резко откидывается на стуле и падает навзничь. Смерть мгновенна, он даже не успел ничего понять. По крайне мере, я надеюсь на это.
Агент Чен и агент Хопс умирают следующими. Каждый новый выстрел дается мне легче и проще предыдущего. Но также они ломают что-то внутри меня, умерщвляют какую-то часть души, очень важную. Я пока не понимаю, что это означает. Просто знаю: если не выстрелю сама, убьют меня. Это существенно сокращает муки совести. По крайней мере, на данный момент…
Нет зрителей у моего преступления, кроме вампиров – таких же убийц. И они не позволят оставить в живых кого-то из свидетелей. Убивать легче, когда понимаешь, что никто не узнает, и ты останешься безнаказанным. Убивать труднее, когда люди, в которых ты стреляешь, твои друзья… К счастью, я ничего не знаю о личной жизни агентов, с которыми работала…
Двадцать семь пуль в запасе…
Камеры отключены, я могу не беспокоиться о том, что меня увидит охрана на главном пропускном пункте Бюро. Выхожу в наружные двери отдела, где два охранника уже проявляют беспокойство. Выражение моего лица заставляет их, выхватывая на бегу оружие, броситься в аудиторию. Шокированно они разглядывают окровавленные тела. Пользуясь тем, что охранники отвлеклись, я аккуратно стреляю в затылок сначала одному, затем другому. Непростительно недооценивать врага. Моя кажущаяся безобидность – причина их гибели.
Возле бывшей камеры пленника до сих пор дежурит охрана – непонятно, кого они охраняют теперь? Разве что у отдела имеются другие объекты для изучения, о которых я не знаю.
Я узнаю молоденького солдата со светлыми волосами, который совсем недавно поинтересовался, все ли со мной в порядке. Мне будет трудно его убивать, он добрый малый. На бэйджике я читаю его имя – Брэдли Стивенс. Лучше бы я не умела читать… Теперь он не безликая мишень, а это делает мою задачу труднее.
Нет способа обойти правила – если нарушу соглашение, Аро убьет и охранника, и заодно меня. Придется стрелять.
Я смотрю прямо в глаза блондину, чувствуя, как внутри поднимается новая волна протестной тошноты. Я не хочу видеть, как на симпатичном лице появится аккуратная дымящаяся дырочка после прохождения пули сквозь черепную коробку. Но я должна.
Мне нужно попасть прямо в лицо – только там нет защиты.
Мне нужно успеть выстрелить прежде, чем другой охранник отреагирует.
Как это сделать? И почему я не подумала об этом прежде, чем предложила Вольтури свой «гениальный» план?
Алека больше нет, чтобы помочь – он сбежал при появлении первой крови. Я осталась одна.
Не придумываю ничего лучше, кроме как быстро выхватить оружие и пальнуть. Наверное, это эффект неожиданности. Или мне просто везет, благодаря безобидному внешнему виду? Блондин падает первым. В удивленное лицо второго охранника, имя которого я стараюсь не читать, мне приходится выпустить три патрона, и только тогда я понимаю, что плечо горит. Безучастно смотрю на красного цвета дыру в моем строгом костюме. Получается, охранник все же успел выстрелить первым…
Должно быть, теперь я в беде. Аро и остальным не понравится моя рана. Все ли вампиры могут держать себя в руках, чувствуя запах свежей крови? Или я теперь для них блюдо номер один?
Снимаю испорченный пиджак, разрываю блузку, чтобы туго перетянуть плечо. Почти не чувствую боли – наверное, это шок. Захожу в первый попавшийся кабинет и беру оттуда спецодежду лаборатории – темно-синюю защитную куртку из полиэстера. Это позволит скрыть хотя бы внешние последствия оплошности.
С содроганием переступаю через мертвые тела, стараясь не попасть в загустевающую красную жидкость, разлившуюся по полу. Оглядываю опустевшую аудиторию. Моя работа в этом помещении завершена: живые свидетели уничтожены, данные их исследований удалены из общей интернет-базы, файлы – из каждого персонального компьютера. Документальные доказательства, зафиксированные на бумаге, фото- и видеопленке, превращаются в пепел на моих глазах. Кисло-горький запах горения смешивается с тошнотворным запахом крови. Пожарная сигнализация, как и камеры, временно не работает. У меня не больше десяти минут для того, чтобы получить нужную информацию от агента Люка. Потом внешняя охрана, обеспокоенная длительным зависанием картинки с внутренних видеокамер, а также привлеченная запахом гари, может сюда прибежать…
Аро и Деметрий находятся в кабинете начальника отдела. Деметрий склонился над столом и смотрит в монитор, ловкие пальцы тарабанят по клавишам. Аро, держа сидящего агента Люка за волосы, дает указания Деметрию, что искать. Кажется, они сделали за меня часть моей работы…
Оба резко поворачивают головы в мою сторону, когда я вхожу, и втягивают носом воздух. Черные глаза впиваются мне в горло. Душа уходит в пятки, я отступаю назад, спиной прижимаясь к захлопнувшейся, как ловушка, двери… Глядя в почерневшие от жажды глаза, поражаюсь, что еще недавно наивно верила, - несмотря на собственную профессию, - будто настоящих вампиров не существует, и они – только сказка, легенда, миф…