Холодные каменные объятия как нельзя кстати – я расслабляюсь в них, позволяя выплеснуться той черноте, что скопилась внутри. Эдвард не отпускает, беспрерывно гладит меня по лицу твердыми пальцами. Ненавидит ли он меня теперь? Осуждает ли? Простит ли когда-нибудь? Неожиданное великодушие Аро – что оно означает для нас? Это помилование? Или извращенное наказание за мои грехи? Я не хочу жить с воспоминаниями об убийствах…
Наконец, пелена слез спадает, я вижу жесткий взгляд золотистых глаз. У меня нет сил, чтобы связно мыслить – я не спала почти двое суток. И все это время испытывала такой сильный стресс, что вряд ли стоит ожидать от меня адекватности. Могу понимать только одно: я сдержала обещание, завоевала свободу для себя и для Эдварда. Но тогда, когда осознала, что такой ценой она мне не нужна.
- Эдвард, - всхлипываю я, чувствуя, что очень скоро потеряю сознание и способность говорить. – Все это было… ужасно… - Это слово даже в маленькой мере не передает испытанных мною чувств. Чудовищно, омерзительно, подло, преступно – вот что на самом деле. Лица убитых преследуют меня наяву, их мрачные тени обступают со всех сторон, одним своим присутствием мстя за страдания и отнятые жизни.
- Не вини себя, - просит Эдвард, бережно утирая мои слезы холодными пальцами. – Лучше вини меня. Ты сделала то, что должен был сделать я. Ты совершила поступок, который оказался мне не под силу.
В его лице боль, я не могу понять ее причины.
- Он бы все равно убил всех свидетелей, - шепчет Эдвард, закрывая глаза и покачивая меня в крепких объятиях. – Не только свидетелей… они собирались уничтожить половину Бюро, взорвав здание, чтобы не вылавливать каждого осведомленного по отдельности… Ты поступила милосердно…
- Взорвать Бюро?.. – растеряно повторяю я, чувствуя, как стынет кровь в венах.
- Погибли бы сотни, - кивает Эдвард, его голос опустошен, как и я внутри. – Своим решением ты спасла больше жизней, чем отняла…
Меня удивляет ход его мыслей. Но это не оправдание. Да и воспоминания не сотрет. Они навсегда запечатаются в голове. Моя душа прошла сквозь врата ада, нет пути назад. Я буду вечность гореть за свои преступления.
- Ты меня ненавидишь? – Горькие слезы вырываются из уголков глаз и бегут по щекам. Во рту сухо, язык распухает. Мне нужно воды и еды, а еще много-много сна, если я хочу дожить до следующей ночи.
- За что?! – искренне удивляется Эдвард, и мне вдруг становится легче дышать. – Ты сделала за меня работу, которую я был обязан сделать сам. Ты человек сильной воли, в отличие от меня. Не думаю, что я был бы способен на подобный шаг – убить невинных, даже ради тебя, ради твоего спасения… даже зная, что они обречены в любом случае. Мои убеждения ослепили меня. А ты просто пошла и, задвинув страхи и слабость, совершила подвиг: спасла и меня, и себя.
Я слушаю, но не верю: вина ядовитой змеей кусает внутри.
- Ты уже не осуждаешь убийство людей? – шепчу со слезами. – Когда я уходила, не ты ли сказал: никакая страсть не стоит того, чтобы ради нее убивать. Ты просил меня уступить неизбежности смерти. Разве ты передумал?
- Я передумал, - признает Эдвард с тяжелым вздохом, зажмуривая глаза. Немного помедлив, дает развернутый ответ: - Был момент, когда в самом начале я осудил тебя.
Я благодарна ему за то, что он не стал лгать.
Пряча глаза, усталый, виноватый и разбитый, Эдвард объясняет:
- Мне казалось – ты совершаешь ошибку. Я приучил себя к мысли о смерти и ждал ее, как избавления. Ты разбудила мое сознание, но нескольких дней и последних счастливых часов, проведенных с тобой, недостаточно, чтобы полностью перестроить все взгляды. Слишком быстро. Я не успел обдумать последствия. Мне казалось – еще будет возможность впереди… Поэтому первым желанием, когда появились Вольтури, было безвольно согласиться на смерть… - Эдвард кивает самому себе, отвечая на собственные невысказанные вопросы. – Но у меня появилось много свободных часов, пока ты отсутствовала. Нашлось время хорошенько подумать. В конечном итоге я понял, что твое решение ничего не меняет – я ведь тоже когда-то убивал и знаю, что это такое. Оправдывал себя, свою нерешительность и слабость естественными потребностями, которые ничем, кроме крови, не удовлетворить… Шел на поводу у звериных инстинктов, даже тогда, когда научился собой управлять. Пытался бороться, но уступал. Я убивал, Белла… по гораздо менее веской причине, чем сегодня ты. Я был жалок и слаб, но делал это снова и снова. Я знаю силу раскаяния, поверь. Я смог противостоять искушению в конечном итоге, но это никогда не избавит меня от сожаления о том, кем я был…
Он замолкает и на мгновение прикрывает глаза, вспоминая.
- Для себя я решил, что приму любую твою перемену. – Его глаза распахиваются, взгляд настолько обжигающий, что мне становится почти физически тепло. – Но ты себе не представляешь, как приятно видеть тебя раскаивающейся… В глубине души я боялся, что убийства тебя изменят, и ты… останешься глуха к смертям. Как бы мы сосуществовали вместе, если бы я знал, что ты пьешь человеческую кровь?..
Это возвращает меня к реальности, – Аро ведь отпустил меня не просто так. Вряд ли он планировал оставить меня человеком. Это значит, что он оставил Эдварду только одну дорогу – превратить меня в чудовище, продолжающее убивать. Но воспоминания о крови и смерти слишком яркие, чтобы согласиться на подобное безрадостное существование. Это похоже на тот самый ад, билет в который я усердно зарабатывала последние часы. Вечность, наполненная адскими муками совести…
Думаю, мое мировоззрение теперь полностью совпадает с позицией Эдварда: я не достойна ни вечности, ни человеческой жизни.
Я на удивление спокойна, ничего не боюсь.
- Смерть – это все, чего я заслуживаю… Верни пистолет… позволь мне умереть… - говорю устало и обреченно, и глаза Эдварда расширяются. Его палец очерчивает конкурс моих губ.
- Не оставляй меня?.. - тихо и безнадежно просит он. – Я так долго ждал тебя!
Поднимаю руку и трогаю идеально гладкое лицо. Эдвард закрывает глаза, прижимается щекой к моей ладони и грустно выдыхает.
- Ты спасла меня не только от Вольтури, Белла, - шепчет он. – Ты вернула мне желание продолжать существование. Я нашел в тебе смысл. Останься со мной… дай нам обоим шанс попробовать… позволь мне вернуть тебе долг. Дай время на то, чтобы мы оба излечились, найдя утешение друг в друге…