Его товарищи в ужасе наблюдали за его агониями, и не думая бросаться на помощь. Они, оцепенев от страха, просто смотрели округлившимися глазами на происходящее перед ними. Хибари, уже было понадеявшийся на тройное убийство, остался крайне недоволен такой трусостью. В расстроенных чувствах он перенапрягся, и его побелевшие от напряжения пальцы вонзились прямо в кожу и дальше, пока не хлынула из горла кровь. Хватка жертвы, судорожно сжимавшей его запястья, ослабла, стражник в последний раз дернулся и обмяк.
Хибари медленно расцепил пальцы и брезгливо тряхнул руками. Цепь мерно позвякивала в такт его движениям, и впервые это не раздражало. Даже наоборот. По телу распространялась сладкая истома, а вдоль позвоночника прошлась приятная дрожь. Восхитительно. Прекрасно. Хибари с наслаждением прикрыл глаза, упиваясь своими эмоциями. Насилие, убийство, осознание своей силы – единственное, что отличало его от машины в эмоциональном плане. Единственное, что привносило в жизнь хоть какие-то положительные чувства.
- Просто чудесный запах. – Мукуро стоял в проему двери, подперев плечом косяк, и с улыбкой смотрел на присутствующие лица. – Вы. – он кивнул стражникам, вытянувшимся в струну в его присутствии. – Выметайтесь.
Они поспешно откланялись и скрылись, поежившись под презрительным взглядом своего господина.
- Анджело, ты тоже свободен. – сказал Рокудо, обращаясь к капитану, пришедшему вместе с ним. – И… избавься от этих трусливых животных.
- Избавиться? – удивленно переспросил капитан.
- Мне повторить?
- Нет. Приказ ясен. – Анджело отчеканил заученную до дыр фразу и отсалютовал.
Мукуро с минуту молчал, потом наконец оторвался от двери и прошел внутрь, подбирая брошенную на полу лампу. Дверь так и осталась открытой, стража знала, куда не следовало соваться.
- Я зачем пришел, Кея: ты переезжаешь. – проигнорировав лежащее перед ним тело, произнес он. – Новая конура. Светлая и чистая, в которой ты не подхватишь пневмонию или тиф, и сможешь радовать меня дальше. И там есть кровать. Большааая и удобная. Подумай только: ни синяков на коленках, ни разодранных локтей… Кея, я не люблю, когда меня игнорируют.
Хибари рассеянно поднял голову, отрывая горящий взгляд от мертвого тела. Его глаза все еще возбужденно вспыхивали, но уже начинали темнеть от подкрадывающейся ярости. Мукуро присел перед ним на одно колено и склонил набок голову. Такой Кея ему нравился. В такие моменты они становятся похожи.
- Я люблю запах крови. – вкрадчиво прошептал Мукуро. – Спасибо, что постарался для меня.
Он подался вперед, опираясь ладонью на еще теплое тело, и, схватившись за ошейник, подтянул Хибари к себе. Пьянящий запах крови, жаркое дыхание Хибари, все еще не отошедшего от сделанного, будоражили рассудок. Никого Мукуро не хотел так сильно, как этого парня. В чем причина? В нежелании сдаваться? В сходстве «увлечений»? Или, быть может, все дело в глазах? Пронзительных, леденящих, завораживающих… Хибари уперся. Вцепился руками в цепи, удерживая себя на месте, тянет голову назад. Его рубашка испачкана в крови, на подбородке тоже видны ее следы. Мукуро некогда бороться, он сам тянется вперед, касаясь языком кровавых разводов, скользит рукой по телу вниз и с немалым удивлением понимает, что Кея тоже возбужден. Не из-за прикосновений Рокудо, а из-за смерти. И это совсем не огорчает. Мукуро любит смерть, и в этом они схожи. Поцелуй получается слишком развязным даже в его представлении, крышу сносит окончательно, Хибари неожиданно не отбивается, хотя и не отвечает. Это вызывает чувство какого-то детского восторга, и Мукуро впервые хочет сделать ему приятное. Он касается губами его шеи, свободной от ошейника, и опускает руку в брюки. Хибари вздрогнул всем телом, напрягся, и дернулся в сторону, сдавленно промычав что-то нечленораздельное. Мукуро чуть сильнее сжал пальцы и с удовлетворением почувствовал, как по телу Кеи пробежала легкая дрожь. Хибари уже не вырывается, тяжело дышит, закусывая губу, и Мукуро снова его целует, всюду, до куда дотягивается: выступающие ключицы, лицо, шею, плечи… Хибари внезапно замирает, глядя в освещенный проем двери, и Мукуро нехотя оборачивается, уже готовый прикрикнуть на стражника-самоубийцу. Гневная фраза застревает в горле, как только он наталкивается на взгляд, полный ужаса.
- Хром. – выдыхает он, а Хибари тихо смеется.
Девушка вздрогнула, неловко отступила назад и бросилась бежать. Мукуро, чертыхнувшись, помчался следом. Нет, только не это! Он не может ее потерять. Только не сейчас, когда он так близок к цели!
- Хром! – он ловит ее руку и судорожно подбирает слова.
В голове все мечется, внятных мыслей нет. Черт.
========== Глава 13. Хром ==========
На мгновение мелькнула заманчивая мысль просто свернуть ей голову, но Мукуро тут же отмел эту идею. Все таки Хром была ему… несколько дорога.
- Хром, зачем ты спустилась сюда? Ты не должна здесь быть. А если бы кто-нибудь из заключенных вырвался и напал на тебя? – Мукуро был в бешенстве, растерянности и даже толком не понимал, что несет.
В его голове метались сотни, тысячи различных оправданий, но ни одно из них не казалось достаточно убедительным. Если что-то быстро не придумать, не только свадьба накроется медным тазом, рухнет вся его репутация. А в том, что об этом «милом» инциденте скоро будет знать весь высший свет, он не сомневался: женщины не умеют держать язык за зубами.
Хром уперлась ладонями в его грудь и отвела взгляд в сторону, на ее глазах уже сверкали слезы, и она старательно пыталась их сдержать, отчаянно кусая губы. В Мукуро даже остатки совести проснулись в виде жалости: бедная девочка не виновата, что она его совсем не привлекает. Он притянул ее к себе, несмотря на ее попытки сопротивляться, и обнял обеими руками, прижимал к груди и уткнулся носом в ее макушку. От неожиданности и изумления Хром замерла, а потом заплакала, вцепившись тонкими пальчиками в его пиджак. Мукуро молчал, чувствуя, как под его руками подрагивают ее плечи, и мрачно размышлял о том, как ему удостоверить ее в том, что он любит ее. Оправдываться он не стал, и это показалось ему правильным. Что ни говори, а Хром примет его в любом случае. Если, конечно, она будет уверенной в том, что ее любят.
- Моя милая Хром, посмотри на меня. – бархатным голосом, как можно мягче, попросил Мукуро.
Она покачала головой, по-прежнему пряча лицо на его груди, и сильнее сжала в руках ткань пиджака. Такая маленькая, совсем хрупкая, кажется, что обнимешь ее чуть сильнее, и она переломится пополам. Такие девушки вызывает у мужчин неосознанное желание защищать, оберегать. Такие девушки не нравились Мукуро. Он любил сильных, уверенных в себе женщин с дерзким характером и умеющих за себя постоять. У него всегда такие были.
- Хром, ну же.– он склонился к ее уху, почти касаясь губами кожи. – Я хочу кое-что тебе сказать.
Она послушалась. И тогда Мукуро ее поцеловал. Нежно, легко, так, как он целовать не умеет, пытаясь через этот поцелуй показать ей свою несуществующую любовь к ней. Она пораженно распахнула глаза и попыталась оттолкнуться. Это неприлично, оскорбительно для любой девушки. Мукуро не давал ей вырваться, прижал ее к грязной потрескавшейся стене и, обхватив ладонями ее лицо, целовал. Он так увлекся, что пропустил момент, когда она начала неуверенно отвечать.
Казалось, прошла целая вечность, прежде, чем они оторвались друг от друга. Хром закрыла руками горящее краской лицо и хотела отвернуться, но Мукуро вовремя перехватил ее, снова притягивая к себе.
- Поймал! – радостно произнес он, обнимая ее со спины.
- Отпустите меня. Это неправильно, так не должно быть. Вы были с тем заключенным, я видела…
- Был. - подтвердил Мукуро. – Был не раз. Но это не значит ничего. Абсолютно. – он вздохнул и поцеловал ее в лоб. – Я люблю тебя, Хром.
- Но…
- Хром, милая моя девочка, пожалуйста, пойми меня. Я мужчина и у меня есть определенные… ммм… потребности. – Мукуро старательно подбирал слова. От этого зависело его будущее. – Я люблю тебя, Хром, и когда мы поженимся, я стану самым примерным, самым любящим мужем, который только может быть. Поверь мне.