Донан – а это был именно он – аж захлебнулся смехом.
- Ты это вон тем людям скажи, - протянул он, указывая в часть лагеря, отведенную для раненых и больных. – После захвата баронета, мы что-то ничего стоящего не сделали. Не потому ли, что все наши грандиозные планы придумывает баба и старикан?
- Следи за языком.
- О, простите, сэр. Ничтоже прошу вас снизойти своим величием и рассказать нам, простым смертным, что нам понадобилось в затухающем графстве?
Дино беспокойно стрельнул глазами по сторонам: вокруг снова стала собираться толпа. Он не помнил, что было в Казематах, но примерно представлял, и эта ситуация ему казалась больно похожей: тоже люди, жаждущие зрелища, бурно осуждающие ставшие регулярными пикировки и открыто высказывающие свое недовольство поведением Донана, а за спиной одобряющие его действия.
Он не понимал, как выживал в этом мире, как решал проблемы и выносил окружавшие его лицемерие и грубую лесть. Как ему было не страшно? Неужели только из-за… Кеи?
- Это графство станет нашей важной стратегической точкой, - сказал Дино, пытаясь выглядеть и говорить уверенно.
- А обычным языком сказать нельзя?
- Это графство ослаблено после того, как граф… Мукуро отринул свой титул и пустился в бега. Да, там сейчас находится военный отряд, но он гораздо меньше, чем был раньше.
- Но это королевский отряд, их не сравнить с шелупонью вроде обычной стражи. А мы сейчас в наихудшем положении, чем когда-либо, не думаешь? – Донан огляделся, довольно замечая, как много народу собрал. – Знаешь, мне кажется, что ты какие-то свои игры ведешь, м? – Он медленно обошел застывшего на месте Каваллоне, гипнотизируя его ядовитым взглядом. – Эта хрень с боями, идиотский поход в Лэндинг… Корыстные мотивы у благородного лидера как-то… фу.
- Донан, снова ты? – вылетела к ним Анита, привлеченная болтовней и скопищем народа. – Тебе заняться нечем? Иди и помоги Луке или сходи в разведку, несешь что попало, сидя без дела.
- Вот мне еще не хватало слушать тебя. Где это видано, чтобы мужчина подчинялся женщине? – В толпе мужчины одобрительно загоготали.
- Сейчас мы с тобой оба воины, ясно? А не мужчина и женщина. Хотя тебя с большой натяжкой можно назвать мужчиной, - с ухмылкой произнесла она. Послышался дружный смех.
Донан прищурил глаза и вдруг со всего маху влепил ей пощечину. Прежде чем она сама или кто-то другой успели что-то сообразить, на него накинулся Дино, сбивая его с ног и падая вместе с ним на землю.
Бил он непрерывно, не обращая внимания на тянущую боль в мышцах и раненной руке. Все напряжение, накопившееся в нем с того момента, как он очнулся, ничего не понимая и не помня, ощутимо покидало его с каждым нанесенным ударом. В какой-то момент он поймал себя на той мысли, что ему это нравится, и сам испугался этой мысли.
Воспользовавшись его секундной растерянностью, Донан сумел изловчиться и врезать ему по лицу.
- Дино! – испуганно окликнула его Анита, но подоспевший Ромарио поймал ее за руку, не давая вмешаться. – Что ты делаешь?! – гневно дернулась она и осеклась, увидев, что никто не двинулся – вообще. На лицах все еще читался шок, ведь никто прежде не решался, да и не думал даже о том, чтобы напасть на лидера – его авторитет был непоколебимым, как и страх перед ним. Теперь же они просто-напросто не понимали, что им делать в такой ситуации: помочь или посмотреть, как лидер собственноручно разберется с проблемой.
Донан, сплевывая кровь, поднялся; его длинные собранные в хвост волосы растрепались и слиплись от грязи, в которой он вывалялся, и впечатление он производил жуткое. Дино с трудом мог разглядеть его: перед глазами все качалось и плавилось, почему-то раскалывалась голова, и во рту было так сухо, что кровь липла к зубам и губам, не стекая и не капая с лица. Всего минуту назад, помимо больной руки, его ничто не тревожило – один удар так сказался?
- Эй, конь… - доносилось словно издалека. Чужой, незнакомый голос, но от него щемило сердце.
Донан пнул его под ребра, выбивая из легких воздух. Анита прижала к лицу руки, не в силах отвести взгляд, и Ромарио крепко держал ее за плечи, опасаясь того, что она не выдержит и потеряет сознание. Стояло гробовое молчание, никогда не удостаивающее своим присутствием ни одну драку: ни свиста, ни раззадоривающих криков – ничего.
Дино разлепил глаза, опрокидываясь на спину, и с хрипом втянул в себя воздух. В голове витали неясные образы, перед глазами все металось в хаосе, и он с трудом мог разглядеть через пелену видений и взметнувшейся в воздух пыли своего противника.
-…вспоминал твое лицо. Твои руки, голос…
Нет, этого не должно было произойти.
Он слышал, он видел так явно, словно все происходило прямо сейчас перед ним. Слова, сказанные им, сказанные ему; люди, которых он видел лишь на листовках, – он узнавал их, он помнил их, он был с ними совсем недавно. Скуало, Закуро, Оливьеро, Кея – он вспомнил каждое мгновение, проведенное с ними, но даже не успел ухватиться за их неясный образ, как все пошло куда дальше. Орден, Мукуро, снова Хибари: ночи, проведенные в замке, поле и лошади, парень в траве. Все возвращалось в обратной последовательности, и этого было слишком много, слишком больно и слишком быстро.
Он не хотел вспоминать, не должен был. Он начал жизнь с чистого листа, так страдал и мучился! Ему не нужна была память о днях, когда он не был самим собой.
Дино схватился за ботинок, летевший ему в лицо, и попытался опрокинуть противника на землю, но ослабшие мышцы не позволили ему совершить даже такой нехитрый прием, и он снова получил удар – на этот раз в грудь – настолько сильный, что, казалось, треснули ребра.
И в этот момент, когда он корячился от боли, стоя на четвереньках и стараясь подняться на ноги, к нему вернулось все. Каждая минута, выпавшая из памяти, каждое свое действие, решение, сомнение, сопровождающие весь его путь за последний год.
Он задыхался от нахлынувших на него эмоций, от шока сводило конечности, и он судорожно кашлял, пытаясь вдохнуть. Донан крутился вокруг него, что-то болтая и поддевая ногами, толкая его обратно в грязь.
Боль пришла внезапно – другая, не физическая – перекрывающая все остальные чувства. Момент, когда он вновь стал собой – изменившимся, тем, кем ему пришлось стать после того, как он стал лидером, когда понял, чего он хочет и насколько сильно, наступил мучительно: словно в нем пытались уместиться две личности, но сейчас одну из них вытолкнула более сильная. Сомкнулись звенья памяти, создавая ровную цепочку событий, и он наконец смог вдохнуть полной грудью, чувствуя, как отступает муторная боль.
Он лежал, обессиленный, в крови – своей и чужой, в грязи, и, широко распахнув глаза, смотрел на свои руки, утопающие в рыхлой земле. Он не мог двинуться, не мог говорить, не мог думать. И в заполненной донельзя, казавшейся необыкновенно разбухшей, голове билась лишь одна мысль.
Кея его оставил.
Избавился самым мерзким способом, выбросил, словно использованный материал, не удосужившись даже подумать о том, что с ним будет без него. Это после всех слов, обещаний и объятий, после всего, через что им пришлось пройти вместе!.. Забрал весь год, заставил забыть о том, что было не только с ними обоими – о том, что стало с ним! Откатил его личность назад в прошлое, оставив в мире, который для него изменился до неузнаваемости, в котором ему не было места, в котором ему никто не был рад.
На место горечи за какие-то доли секунда пришла злость. На Хибари, на себя, на Донана, даже на Аниту. И весь этот гнев необходимо было куда-то выплеснуть.
Дино пнул противника по ногам и, ловко подтянувшись к грузно упавшему рядом телу, ударил его в живот и прижал к земле, нажимая локтем на открытое горло. Как же ему хотелось просто надавить чуть сильнее, чтобы хрустнули позвонки, и хлынула изо рта кровь, но вокруг было слишком много людей – ЕГО людей. Это понимание удерживало его от кровавой расправы, хоть как-то охлаждало распаленный рассудок.
- Успокоился? – сквозь зубы процедил Каваллоне, немигающим взглядом прожигая лицо Донана. Тот удивленно распахнул глаза, перестав барахтаться, и Дино . – Расходитесь, не на что смотреть. – Дино не сдержался, размахнулся посильнее и пнул под ребра откашливающегося Донана, повалив его тем самым обратно на землю. – Если есть желание, попробуй поучаствовать в общей работе, а если хочешь языком почесать и показать, какой ты у нас смелый, отправляйся в разведгруппу. Хотя все знают, что ты этого не сделаешь, трус. – Он огляделся. На него смотрели сотни пар любопытных глаз, и это заставило его взять себя в руки. – Прошу вернуться всех к своим делам – уверен, что их у вас предостаточно. Если есть вопросы, позже поговорю со всеми желающими, - приказал он, похлопав в ладони, и, удостоверившись, что люди начали расходиться, осторожно присел на примятую траву.