— Я родился в нужной. — Мукуро поднялся и отряхнул свой берет. — Спасибо за увлекательный разговор, но мне пора. Было приятно… познакомиться, «граф».
— Никогда еще мой титул не звучал так… мерзко, — усмехнулся Бьякуран и, проводив его взглядом, отвернулся, направляясь к замку.
«Я родился в нужной». Ладно, может, этот паренек считал, что его семья была просто замечательной, но Джессо вкладывал совсем другой смысл в свои слова. Ничего удивительного в том, что Рейборн мог разорять и убивать целые семьи, не было: каждый третий лорд грешил подобным под разными предлогами. Устраняли таким образом несогласных, по их мнению опасных, больных… или вообще исходя из того, что просто захотелось. Бьякуран и сам однажды приказал прикончить и сжечь одну молодую семью из-за угрозы распространения болезни, и особого сожаления не испытывал. Увы, но гарантировать себе безопасность не могут даже лорды — дворцовые интриги, ордены сопротивления, наемники, даже собственные дети-наследники. Таковы законы общества, и ничего с этим не поделать.
Лео, конечно, немного даже жаль, но складывалось впечатление, что это заслуга смазливого личика. Будь Лео замарашкой с перекошенным лицом, Бьякуран бы даже с ним не заговорил. Жестоко, но именно так. Но даже премилая мордашка не позволяла этому парню разговаривать с ним в таком тоне и такими словами.
Эх, очень и очень жаль, что все так вышло.
На первом этаже, в проходной, он увидел Занзаса, рассматривающего расписанную различными орнаментами стену.
— Ты проявляешь интерес к искусству? — удивился Джессо, вставая рядом и пытаясь увидеть, что такого интересного увидел его друг. — Когда это у тебя появился интеллект?
— Я буквально слышу, как твои кости молят о пощаде, поэтому считай, что на этот раз я проникся их ужасом, — словно по привычке ответил он и указал на изображение мужчины, потемневшее и полустертое от времени. — Рейборн таскал меня по залам, показывая свои владения, и я увидел это.
Он ткнул в один из повторяющихся узоров, и Бьякуран с трудом разглядел в нем изображение черного лица с разноцветными глазами.
— Что это за дьявольщина? — не удержался он. — В замке жили ведьмы?
— Ага, словно здесь приносят жертвоприношение Сатане и едят младенцев.
— С Рейборна станется. Не удивлюсь, если он варит суп из провинившихся слуг и приправляет его слезами их детей.
Занзас фыркнул, и они двинулись в сторону столовой, где их ждал обед и опостылевший уже Рейборн. Если бы заведение Кэтрин находилось не в этом графстве, Бьякуран бы никогда сюда не приехал снова. И ему казалось, что Занзас абсолютно того же мнения.
***
Анджело сидел на берегу реки, где они в далеком-далеком детстве играли с Мукуро в кораблики, и бросался в воду камнями.
Чувства, которые он испытал, увидев его: восторг, радость, изумление, взволнованность — не покидали до сих пор. Он узнал его, едва взглянув, и сам не верил тому, что увидел.
Сразу вспомнилось все до мельчайших подробностей. Игры втихушку от отца, доброжелательное молчаливое одобрение родителей Мукуро, трудное обучение чтению и письму, беготня по замку и внутреннему двору…
А потом… крики, противный скрежет металла, кровь и вкус железа на губах. Как в страшном сне: раненый отец, пытающийся отползти от нападающих солдат, и граф Рокудо, прикрывший его и группу других людей. Только благодаря ему отец смог выжить.
Это было так давно, но казалось, словно происходило только вчера.
— Господин Мукуро! — подскочил он, увидев, как к нему приближается бывший хозяин.
— Тихо ты, придурок, сейчас меня не так зовут, — шикнул на него Мукуро, бросая на землю холщовую сумку и присаживаясь на траву. — Хорошо, что рядом со мной не было тех двух болванов, иначе ты серьезно навредил бы мне.
— Простите… я… просто удивился. И обрадовался. — Анджело смотрел на него во все глаза и лишь потом спохватился и поклонился ему.
— Я еще не граф, так что оставь это.
— А… можно… я к вам прикоснусь? — неуверенно попросил Джо, осторожно присев рядом на колени.
— Зачем это? — удивился Мукуро. — Ну ладно.
Анджело облегченно выдохнул и, пугливо дотронувшись до его руки, вдруг обхватил его руками, прижимая к себе.
— Эй, ты чего себе позволяешь?
— Извините, я просто не до конца был уверен, что это вы.
— А теперь что, таким образом удостоверился? Не делай так больше.
Анджело кивнул и счастливо рассмеялся. Это напомнило ему те времена, когда они были детьми. Мукуро всегда был очень капризным, гордым и снисходительным. Приятно было видеть, что это почти не изменилось.
— Как живется при правлении Рейборна? — спросил Мукуро, все еще недовольный его вспышкой эмоций.
— Эм… хуже, чем при вашем отце. Налоги с народа дерут немыслимые…
— Это как раз таки и понятно. В других графствах, я уверен, не лучше обстоят дела. Война закончилась не так давно, поэтому нужны деньги на восстановление порядка. Это не проступок. Еще претензии?
Анджело почему-то показалось, будто он какой-то коварный революционер, а Мукуро отстаивал позиции Рейборна.
— Он общается с народом, помогает бедствующим семьям, устраивает публичные казни?
— Ну… его редко увидишь, он почти все время торчит в замке. Помощи от него никто не видит, он, похоже, только городом занимается. Казни… не было еще ни одной.
— За десять лет правления — ни одной?
— Да мы как-то привыкли сами разбираться с преступниками. С разбойниками сложнее, но если они совсем наглеют, мы собираемся деревнями и выгоняем их. — Анджело увидел, как удивленно вскинулись брови Мукуро, и удивился сам. — А вы… разве не в этом графстве живете? Неужели сами не знаете?
— Я не гуляю в людных местах, если ты этого не понял. Я все это время был почти отрезан от мира, а люди, с которыми я живу, не пользуются в обществе признанием, поэтому и от них сложно узнать что-то полезное. — Мукуро нахмурился. — Рейборн не занимается своими обязанностями и беспокоится лишь о внешнем блеске. Конечно, зачем нужно трястись над какими-то деревушками, когда вся знать стекается только в город? — Он усмехнулся. — Этому убожеству стоило оставаться мелким бароном, раз уж управлять целым графством у него не получается. — Он повернулся к притихшему Анджело, прислушивающемуся к каждому его слову. — Джо, с этого момента ты должен мне помогать.
— Я с радостью! Только скажите, и я все сделаю.
— Ты теперь мои глаза и уши. Все, что творится в замке, все, что происходит в графстве, ты должен докладывать мне лично. Я могу вернуть графство законному правителю, поверь мне.
Нет. Он все же изменился, подумалось Анджело. Мукуро очень повзрослел, несмотря на все свои сохранившиеся детские замашки. Анджело даже не сомневался в нем, и сейчас, глядя на него, даже несколько гордился им.
— Я верю. Пожалуйста, позаботьтесь о вашем народе.
Мукуро кивнул, невольно улыбнувшись, и приобнял его за плечи.
— Когда все закончится, готовься стать капитаном моей стражи.
— Ээ?!
— Что за удивление, я тебе с шести лет твержу об этом.
— Но… мы ведь были детьми…
— И? Это позволяет мне нарушать свои обещания? — Мукуро поднялся и отряхнул штаны. — Ты мне будешь нужен, так что отказы не принимаются. А теперь возвращайся домой и готовься к работе. Жду тебя здесь каждые три дня. — Он поднял свою сумку и побрел вдоль берега в сторону города. — Был рад встрече!
Анджело кивнул, забыв, что его не видят, и, опасливо оглядевшись, побежал к дороге в деревню.
***
Бьякуран стоял на балконе и смотрел на снующих внизу людей. Вот уже два дня как тот странный помощник конюха, с которым он видел Лео в саду, вел себя весьма подозрительно. Он шатался по двору, держась ближе к лакеям, прятался в тени, наблюдая за гостями, и что-то старательно записывал на криво порванный лист бумаги.
— Из-за долбанного бала мы так и не сходили к Кэт, — недовольно пробурчал Занзас, появляясь в проеме двери. — У меня скоро все внутренности вывернет, так хочется свалить из этого сраного замка.
— Я понимаю твои чувства, мой друг. Надеюсь, что сегодня мы сможем ненадолго улизнуть с приема.