— Джо никогда бы так не сделал.
— Ты десять лет его не видел! Где твои мозги? — Бьякуран подошел к нему, схватил его за рубашку и, притянув к себе, наклонился к уху. — Аууу, разум и здравый смысл, в каких чертогах вы находитесь и существуете ли вообще?
— Ты просто счастливчик, парень. Тебя могли спокойно сдать целых три человека, — произнес Занзас. — И я не вижу причин помогать тебе и умалчивать дальше.
— Но вы ведь помогли мне с трупом, верно? Поможете мне, и у вас будет должник. Когда я стану графом, то смог вернуть все сполна.
— Даже не знаю, что нам может понадобиться от тебя, — покачал головой Занзас. — Я стремительно теряю интерес к этому делу.
— А у меня, напротив, вновь возродился. Признаться честно, я не намеревался с тобой продолжать общение, но вот совсем другое дело — потерянный граф. Интрига! Да и Рейборн мне не нравится.
Занзас вздохнул, поднялся на ноги и, оглядев себя, понял, что отряхиваться ему бесполезно.
— Значит, ты все-таки решил в это ввязаться? Так похоже на тебя.
— Если не хочешь рисковать, то я пойму, — сказал Бьякуран таким тоном, словно был уверен, что тот не станет так делать.
— Да пошел ты… сам же знаешь, что мне придется вытаскивать тебя из дерьма потом.
— Ха! А не наоборот ли? Ладно, давайте зайдем в дом и поговорим в более спокойной обстановке. — Бьякуран пошел первым, напевая себе под нос какую-то веселую мелодию. Его определенно очень радовал такой поворот событий.
Бесконечно повторяющаяся изо дня в день рутина обещала исчезнуть надолго.
Наследник знатного дома, жаждущий мести, ищущий справедливости — такой неопытный, юный и совсем по-деревенски пылкий, с полнейшим отсутствием каких-либо манер, — отличная затравка для настоящего веселья. По крайней мере, теперь есть чем разбавить унылые серые будни скучного аристократического мирка.
========== Альтернативный финал. Свобода. ==========
Комментарий к Альтернативный финал. Свобода.
Варнинг!
Концовка для меня вполне логичная. Учитывается то, что повстанцы прибыли в замок немного, совсем чуть-чуть раньше, и поэтому не произошло того, что произошло.
Понравится любителям Д18, хотя тут таких, кажется, нет… Я сама не фанат, но исход логичен.
Раскатистый звук горна ударил по ушам, в разы перекрывая прочие шумы: свист стрел, громкие мерные удары по воротам, лязг металла.
Они вскинули головы одновременно, прислушиваясь к затихающему и вновь нарастающему гулу, и Мукуро, наконец, выпустил из рук нож, почти тут же оседая на землю. Реальность воспринималась с трудом.
Повстанцы. Это был звук боевого рога повстанцев. Мукуро слышал его столько раз, что каждую ноту запомнил наизусть.
В самый последний момент…
Он поднял руки, рассеяно разглядывая свои трясущиеся ладони, еще совсем недавно мертвой хваткой сжимающие нож, и только сейчас осознал, что только что пытался сделать. Он испуганно вскинул голову: Хибари стоял все в той же окаменевшей позе, глядя вверх и по-прежнему стискивая в пальцах лезвие, которое едва не лишило его жизни. Кровь стекала по массивной рукоятке, тяжелыми каплями разбиваясь о черную, закоптившуюся землю, тонкими ручейками струилась по испачканной сажей коже, и пахло кровью — пахло неимоверно сильно, и от нее уже не кружилась приятно голова, и не стегал в венах бешено зашкаливающий адреналин.
Тошнило.
Он пришел. Наконец-то пришел вовремя, в первый раз.
— Дино… — с недоумением выдохнул Хибари, вскидывая брови, и опустил взгляд. Словно вынырнув из оцепенения, он отбросил от себя нож и ошеломленно уставился на Мукуро.
— Не забыл. Пришел, — попытался улыбнуться Мукуро и с трудом поднялся на ноги. — Рыцарь… спас наконец-то.
Хибари выглядел растерянным. Попытка его убийства практически не оставила следа в его мыслях и чувствах, но осознание того, что Дино пришел, опять пришел, вернулся, просто выбило его из колеи.
Он же забыл. Он же сказал, что ненавидит его. Он отпустил. Тогда, у стен Гредзо, они прояснили все. Почему?.. Это что, какая-то крайняя степень мазохизма?
— Иди, — бросил Мукуро, кивнув в сторону ворот, за которыми отчетливо слышались звуки ожесточенного боя. — Как-то… странно признавать сейчас, но я сдаюсь… Иди.
Хибари неуверенно посмотрел в сторону ворот, оглянулся на него снова. Он цеплялся за Мукуро в страхе остаться в одиночестве, без цели, сломленным и раздавленным, но если Дино все еще… если он…
Тихая речка, лай собаки и ржание лошадей, запах скошенной травы… Он видел сейчас это настолько отчетливо, что в груди все стянуло и заныло, как и от понимания того, что все это навсегда так и останется мечтой. Тогда… они оба — он и Дино — были совсем другими. Тогда у них была возможность, небольшой шанс, что все это останется у них навсегда, тогда действительно хватало только этой… привязанности, любви, быть может… Сейчас же… сейчас большая часть мыслей в его голове принадлежала Мукуро. Пусть совсем в ином свете, но это мешало всему остальному.
— Я не могу уйти, пока ты жив, — произнес Хибари, и Мукуро устало рассмеялся. Надо же… а он ведь упрямый как баран, если не больше. — Но убить тебя… — Он замолк, но понятно было обоим. Хибари слишком привык его ненавидеть, слишком долго мечтал о его смерти, а все дурные привычки навязчивы, и избавиться от них сложно. Они оба понимали, что не было и речи о любви или хотя бы какой-то симпатии, но отрицать связь между ними было не менее глупо.
Хибари помнил, ни на мгновение не забывал о том, что с ним случилось за этот долгий, мучительный год, полный непривычных и чуждых ему эмоций — не только страданий. Этот самый первый, самый ужасный день: запах сырости, стоны умирающих от пневмонии заключенных, холодный земляной пол, сдирающий кожу с колен, и унижение — самое сокрушительное за всю его жизнь — он не забудет никогда, как бы не повернулась его судьба, как и не сможет вытравить из памяти людей, которых он искренне полюбил. Но Мукуро… он стоял особняком, он был причиной всего, и Хибари запутался. Из-за него он повстречал на своем пути Скуало, Оливьеро, Закуро, Шамала… Дино. Стоили ли эти встречи — важные, дорогие его сердцу, — всего остального? Стоили ли бесконечных мучительных ночей, безвозвратно потерянного здоровья, сломленной гордости? Он не говорил про развязанную войну, пролитую кровь, — откровенно, его не особо волновали эти глобальные проблемы, хотя, по сути, он сыграл в этом огромную, если не главную, роль.
И он только сейчас понял, что да — стоило. Эгоистично — пусть, но он не представлял, как вернется к прежней затворнической жизни, не после того, как повстречал столько важных для него людей. Поэтому… наверное поэтому он не мог признаться, что ненавидит Мукуро. Ведь это значило то, что он обесценит светлые события, что произошли с ним за этот год. Поэтому не мог убить его.
Или, может, он просто сошел с ума, и его воспаленное сознание несет какую-то околесицу.
— Ты меня отпускаешь? — дрогнувшим голосом спросил Хибари, с трудом проглотив комок в горле.
Мукуро дернул уголками губ, кривя лицо. Потому что — нет, не хотел он. Никогда не хотел, на самом деле, и даже убедить себя в правильности этого поступка ему не удавалась ни разу, разве что только на время. Он не отпускал — нет, он просто мирился с поражением. Да, у него есть связь с Хибари, но она не равна любви, которой он не добьется от него и через десяток лет. Бороться за то, что ему никогда не достанется… скажем так, уже выше его сил. И к тому же… он уже не мог его защитить. Более того, он сам его едва не убил.
— Разве вопрос задавать должен не я? — неискренне улыбнулся Мукуро, стараясь взять себя в руки. Он был в опасности: орден наверняка захочет вздернуть его на ближайшем дереве, но, честно говоря, это волновало его куда в меньшей степени, чем сам Хибари. — Ты меня отпускаешь?
Хибари смотрел на него потерянно и грустно, словно ему и впрямь не хотелось расставаться. Скорее всего, Мукуро так себя утешал, потому что… потому что расставаться не хотелось. Он любил, любил сильно и, можно сказать, самоотверженно, поэтому не мог найти в себе силы отпустить добровольно. Поговорка «если любишь — отпусти» явно была не для него.