— Что было, быльем поросло, — задумчиво пробормотал Кошчи. — Ты лучше расскажи, что за вино. Когда привезешь? Сейчас или утром?
Алори поперхнулся. Немного прокашлявшись, он попытался возразить:
— Но Хозяин, путь из Садпа займет несколько дней…
— Ты споришь? — хищно ухмыльнулся Кошчи. Толстяка передернуло.
— Ладно, ладно, — поспешил он с ответом. — Будет завтра утром. Но ты мне поможешь отговориться у короля. Это привезли по его личному заказу…
— Скажи, я забрал, — перебил Кошчи. — Давай быстрее вези.
Он хлопнул в ладоши. С террасы исчез толстяк, Хозяин, кресла, стол… потом растаяла и сама терраса.
По лесу двигалась кавалькада. Рыцари в полном боевом облачении, чуть поодаль — стайка оруженосцев. Чувствовалось, что все вышли не на прогулку — не было слышно ни разговоров, ни смеха, только бряцанье металла да храп коней.
Путь отряда, возглавляемого благородным Ландольфом, лежал к замку. Молодой рыцарь, друг и советник юного короля, на торжественном пиру в честь коронации, заказанное вино для которого так и не привезли, поклялся положить конец властвованию Хозяина.
— В стране может быть только один хозяин — его величество король! — провозгласил он и полтора десятка таких же молодых и отчаянных с восторгом его поддержали. Дальше было просто — Ландольф, мгновенно прозванный Справедливым, организовал из них отряд. Утром они тронулись в путь. Провожали их с почестями, но кое-кто озабоченно хмурился, не ожидая ничего хорошего от этой затеи.
Благородный Ландольф поднял руку. Рыцари остановились.
— Приближаемся, — молвил он.
— К чему? — послышался насмешливый голос.
Перед отрядом стоял незнакомец в синем плаще и с непокрытой головой. Всадники могли поклясться, что секунду назад его там не было. Ландольф двинул коня вперёд.
— Я — благородный Ландольф, прозванный Справедливым. Вместе с моими сподвижниками мы собираемся во имя короля вызвать на бой самозванца, дерзающего именовать себя хозяином. Похоже, ты местный? Покажи нам дорогу к его замку, и тебя ждёт достойная награда.
— Его сейчас нет в замке, — чуть заметно усмехнулся незнакомец.
— А где же он? — вступил в разговор благородный Архад, правая рука Ландольфа.
— Беседует с королевским шутом, пытающимся вызвать его на бой, — нахал презрительно глянул в его сторону.
— Ах, вот ты кто?! — Ландольф не обратил внимания на явное оскорбление, перехватил поудобнее тяжёлое копьё и направил его в грудь незнакомцу, — Принимай бой, презренный, королевские рыцари оказывают тебе честь погибнуть от их благородного оружия!
— Хозяин не воюет с шутами, — Кошчи пренебрежительно отмахнулся.
Рыцари, молча наблюдавшие за вызовом, остолбенели. Там, где только что их предводитель гордо восседал на боевом коне, появился кривоногий карлик в пёстрых одеждах, в колпаке с бубенчиками, тыкающий в сторону Хозяина палкой, на конце которой была примотана хлопушка из бычьего пузыря. Под стать всаднику оказался и конь — он обернулся паршивым ослом.
Благородный Архад издал боевой клич и дал шпоры своему скакуну, намереваясь втоптать Кошчи в землю. Хозяин пошевелил пальцами, и конь Архада резко свернул в сторону, галопом проскакал по опушке, как вкопанный встал перед толстым раздвоенным деревом. Рыцаря вынесло из седла, и, пролетев несколько саженей, он намертво вклинился в развилку ствола. Судя по тому, как глубоко при этом вмялись доспехи — роду Архадов не суждено было продлиться…
Среди оруженосцев, беспорядочно сбившихся в кучу поодаль, пронёсся шепоток. Им задумка господ рыцарей уже не казалась славной и безопасной. Опасений своих товарищей не разделял только Пьер, верный спутник почившего Архада. Он находился в стороне от остальных оруженосцев и, горя праведным желанием отомстить за своего господина, вскинул тяжёлый арбалет. Болт свистнул в воздухе, устремляясь к виску Хозяина. Кошчи небрежно поднял руку и неуловимым движением перехватил летучую смерть. В его руках тяжёлый болт обернулся алой розой. Хозяин понюхал цветок и почти ласково посмотрел на Пьера. Тот оторопело глядел на странного человека, которому надлежало уже лежать на земле с размозжённым черепом.
— Дурачок, — с грустной улыбкой констатировал Хозяин, — Не любишь ты меня… Ну, да ладно, возвращайся к своим друзьям, они тебя точно полюбят.
Глаза оруженосца остекленели, он, выронив арбалет, спотыкаясь и волоча ноги, побрёл в сторону своих товарищей.