Вано заважничал пуще прежнего:
— То-то у меня шрам на черепе ныл. Думаю, нет, надо поторопиться с трактором. А ну-ка еще кружечку!
— Ну вот, деды, — повеселел Ждан, — трактор сделан, первым вертолетом — салам алейкум, гуд бай, ариведерчи, как говорится, чао…
Через час или полтора, когда прекратился ливень, чуткое ухо Любы Нутакалянны уловило далекий рокот вертолета.
— Пора? — спросил Векет бригадира.
— Надо, — кивнул тот.
— Чего надо? — спросил Ждан, торопливо укладывая пожитки в рюкзак.
— Сейчас узнаешь, только спокойно, — сказал Векет и, навалившись на механика, ловко прижал его к земле. Омрувье завернул ему руки за спину, связал, потом занялся ногами.
— Только спокойно, — повторил Векет и поправил тюбетейку на ждановской макушке. — Сказки перед сном будешь слушать, оленину есть…
Ждан мудро решил не сопротивляться.
— А не убьете? — поинтересовался он.
— На руках будем носить.
— Э-эх! — вздохнул пленник. — Ну, погодите! Объявлю голодовку, буду орать, сбегу, повешусь и застрелюсь…
— Орать не будешь! — Векет осторожно прикрыл рот Ждану кожаной повязкой.
— Не давит? — заботливо спросил он.
Ждан в ответ замычал, хотел даже всплакнуть, но раздумал. Вдвоем с Омрувье они бережно закатили механика в глубь полога, укутали шкурами.
Пананто-Тке выбил о колено трубку и вышел встречать вертолет.
Летчики заглянули в ярангу.
— Когда же явится их светлость? — Ждан узнал знакомый голос командира вертолета.
Вовка загадочно улыбался и прыгал на одной ноге.
— Марш отсюда! — прикрикнул отец. — Ждан, говорите, когда приедет? Коо… В стаде он, помогает пастухам. Понравилось ему здесь, решил поработать.
Векет поддакнул:
— В Энмыгране, говорит, до смерти все надоело. Я верю.
— Может, к стаду подлететь?
— Ни в коем случае! Олени вмиг разбредутся.
Полог изнутри тряхнуло, скрипнули ременные оттяжки, послышалось сдавленное мычание.
— Кто это там у вас? — спросил один из летчиков.
— Да пастухи с ночи опят — устали…
В ярангу вошел молодой незнакомый парень.
— Вот вам пополнение, — сказал командир. — После школы решил пастухом стать.
— Олег Кергият, — представился юноша.
Летчики дружно посмотрели на часы:
— Время! Вернется механик, скажите, что будем через пару дней.
— Конечно, конечно! — с живостью пообещал Векет. — Прилетайте, всегда рады.
Полог опять тряхнуло. Командир вертолета покосился и вышел. Когда стих гул, Омрувье и Векет выкатили связанного пленника, сняли повязку. Лицо Ждана было мокро от пота, глава недобро вращались.
— Ждан, здоров! — кинулся к нему новый пастух. — Значит, вместе? Вот здорово! А я у рыбаков отработал, теперь сюда.
Механик вытер с губ прилипшие оленьи волосы, глянул на Векета:
— Чтоб на сон не менее двух сказок, понял? Рация в порядке?
— В порядке, в порядке, — услужливо и боязливо пролепетал Вано. — Только… это самое… отсюдова не достает.
— У меня достанет, — сурово пообещал пленник. — Так! Вано, немедленно к трактору, там дел — невпроворот. — Ни на кого не глядя, Ждан нервно развязал рюкзак, взял под мышку пакет с инструментом и вышел из яранги. Но, прежде чем направиться к трактору, зачем-то долго смотрел на горизонт, прислушивался.
— Бывает, что возвращаются, — туманно пояснил он Вано, а сам подумал: «Кто возвращается? Куда? Зачем?»
К вечеру трактор, умытый керосинчиком, протертый и подлатанный, сиял, словно праздничный самовар. Даже удалось выпрямить примятые бока фар. Вставили новехонькие лампочки, извлеченные из недр ждановского рюкзака. Убрали начисто заднюю подвеску, чтобы не цепляла левую гусеницу, обтянули сиденье нерпичьей шкурой, прикрутили дверцы, отладили замки, убрали фанеру…
— Внешний вид машины — лицо водителя, — сказал довольно Ждан и посмотрел на совершенно чумазую физиономию Вано.
Перед сном пленник потребовал обещанных сказок. Векет поудобнее устроился в изголовье гостя, подул в кружку с чаем.
— Страшную историю рассказать или смешную?
— Давай со страшной. — Ждан развалился на шкурах и блаженно пошевелил большими пальцами натруженных ног.
С рассветом все стойбище Оемпак готовилось к последней перекочевке перед забоем. Трое пастухов погнали стадо вперед, остальные загружали сани необходимым: продуктами и снаряжением. Взревел пускач. Ждан сел с Вано в кабину.
Люба Нутакалянна, держа Вовку за руку, слегка всплакнула, заботливо поправила на голове мужа шапку. Она стояла на вершине холма до тех пор, пока трактор и сани с фургончиком не растворились в ярко-рыжем покрове тундры.