– Хорошо! Хорошо! О, мы зададим еще трезвому Черному Майклу!
Остановившись на минуту, мы перевязали мой раненый палец, из которого текла кровь и который мучительно болел, так как кость была сильно задета. После того мы пустились в путь, требуя от наших лошадей всех усилий, на какие они были способны. Возбуждение схватки и нашего серьезного предприятия утихло, и мы ехали в мрачном молчании. День начинался ясный и холодный. У только что проснувшегося фермера мы потребовали подкрепления для себя и для лошадей. Под предлогом зубной боли я, как мог, закрыл плащом лицо. Потом снова в путь, пока Штрельзау не появился перед нами. Было часов восемь или около девяти, и все ворота были открыты, как и всегда, исключая того времени, когда капризы или интриги герцога запирали их. Мы ехали той же дорогой, которой выехали накануне вечером, все четверо – люди и лошади, усталые и измученные. Улицы были даже спокойнее, чем при нашем отъезде; каждый высыпался после ночных празднеств, и мы почти никого не встретили до самой маленькой калитки дворца. Здесь нас поджидал старый слуга Запта.
– Все ли благополучно, сударь? – спросил он.
– Все, – отвечал Запт, и человек этот, подойдя ко мне, взял мою руку, чтобы поцеловать ее.
– Король ранен! – воскликнул он.
– Ничего, – сказал я, сходя с лошади, – мой палец попал между дверями!
– Помни – молчание! – сказал Запт. – Но, впрочем, мой добрый Фрейлер, совершенно лишнее тебе это повторять!
Старик пожал плечами.
– Все молодые люди ездят иногда по своим делам, почему же королю не ездить? – заметил он.
Смех Запта не изменил его предположений о причине моей поездки.
– Всегда лучше довериться человеку, – сказал Запт, всаживая ключ в замок, – насколько, конечно, это нужно!
Мы вошли и добрались до уборной. Распахнув дверь, мы увидели Фрица фон Тарленхайма, лежащего одетым на диване. Он, казалось, спал, но наше появление разбудило его. Он вскочил, кинул на меня взгляд и с радостным криком бросился на колени передо мной.
– Слава богу! Государь, слава богу! Вы невредимы! – воскликнул он, протягивая руку, чтобы схватить мою.
Признаюсь, я был тронут. Этот король, со всеми своими недостатками, умел внушать любовь окружающим. Целую минуту я не мог заставить себя говорить и разбить иллюзии доброго малого. Но закаленный старик Запт не испытал этого чувства. Он хлопнул себя рукой по ноге с восторгом.
– Браво, мальчуган, – вскричал он. – Очень хорошо!
Фриц растерянно посмотрел на нас. Я протянул руку.
– Вы ранены, государь? – воскликнул он.
– Только царапина, – сказал я, но остановился.
Фриц встал с растерянным выражением. Держа меня за руку, он оглядел меня сверху вниз и снизу вверх. Потом вдруг бросил мою руку и отшатнулся назад.
– Где король? Где король? – закричал он.
– Тише, дурак! – прошипел Запт. – Не так громко! Вот король!
У дверей раздался стук. Запт схватил меня за руку.
– Сюда, скорее, в спальню! Снимайте шапку и сапоги. Полезайте на кровать. Спрячьте всё!
Я исполнил его приказание. Минуту спустя Запт заглянул снова, покивал, ухмыльнулся и ввел очень нарядного и почтительного молодого человека, который подошел к моей кровати с частыми поклонами и доложил, что он принадлежит к дому принцессы Флавии и что ее королевское высочество прислала его специально, чтобы узнать, как здоровье короля после того утомления, которое его величество перенесли накануне.
– Передайте моей кузине мою горячую благодарность, – сказал я, – и скажите ее королевскому высочеству, что я во всей своей жизни не чувствовал себя лучше!
– Король, – прибавил старик Запт (который, я начинал убеждаться, иногда лгал из любви к искусству), – проспал всю ночь не просыпаясь!
Молодой человек (он напомнил мне Озрика из «Гамлета») с поклонами вышел вон. Комедия окончилась, и бледное лицо Фрица фон Тарленхайма призвало нас к действительности, хотя, в сущности, комедия становилась для нас действительностью.
– Неужели король умер? – прошептал он.
– Дай бог, чтобы нет, – отвечал я. – Но он в руках Черного Майкла!
Глава VIII
Светлая кузина и темный брат
Жизнь настоящего короля, вероятно, тяжела, но исполняющего роль короля, я ручаюсь, гораздо тяжелее. На следующий день Запт научил меня моим обязанностям, что я должен делать и что должен знать, в течение трех часов; потом я наскоро позавтракал. Запт, сидя против меня, говорил мне, что король по утрам всегда пил белое вино и терпеть не мог пряных блюд.