Я продолжал свою прогулку, радуясь, что, хотя бедный Черный Майкл не мог получить ни трона, ни принцессы, он все же имел резиденцию не хуже любого принца в Европе.
Вскоре я вошел в лес и гулял около часа в его свежей густой тени. Большие деревья переплетались над моей головой, а солнечный свет прокрадывался сквозь них пятнами, яркими, как бриллианты, и едва ли больше их. Я был в восхищении от места и, найдя срубленный ствол дерева, прислонился спиной к нему и вытянув ноги, предался ничем не прерываемому созерцанию торжественной красоты леса и наслаждению хорошей сигарой. Когда же сигара была выкурена и я (казалось) воспринял красоту природы, насколько мог, я заснул самым безмятежным сном, не думая о поезде в Штрельзау и о быстро бежавших часах. Думать о железной дороге в таком месте было бы почти святотатством. Вместо этого мне стало сниться, что я женат на принцессе Флавии, живу в Зендском замке и провожу целые дни со своей возлюбленной в тени лесов, – что составляло очень приятный сон. В то время как я запечатлевал страстный поцелуй на прелестных устах принцессы, я услыхал (и сперва голос, казалось, раздавался в моем сне) чье-то восклицание грубым, резким голосом:
– Что за черт! Побрейте его, и он будет королем!
Эта мысль показалась довольно причудливой для сна: пожертвовав моими густыми усами и старательно подстриженной бородкой, я должен был превратиться в монарха! Я опять собирался поцеловать принцессу, когда пришел весьма неохотно к заключению, что более не сплю.
Я открыл глаза и увидел двух людей, разглядывающих меня с большим любопытством. Оба были одеты в охотничьи костюмы и держали по ружью. Один из них был небольшого роста и довольно толстый, с большой круглой, как ядро, головой, с жесткими седыми усами и небольшими светло-голубыми глазами, слегка налитыми кровью. Другой был стройный молодой человек, смуглый, с изящной и грациозной фигурой.
Я решил мысленно, что первый – старый военный, а второй – принадлежит к хорошему обществу, но также знаком с военной жизнью. Впоследствии оказалось, что мои догадки были верны.
Старший приблизился ко мне, делая знак младшему следовать за ним. Тот исполнил это, вежливо приподняв шляпу. Я медленно встал на ноги.
– И росту такого же! – услыхал я бормотанье старшего, пока он оглядывал меня. Потом, прикоснувшись по-военному к шапке, он обратился ко мне:
– Могу ли я узнать ваше имя?
– Так как вы сделали первый шаг к знакомству, господа, – отвечал я с улыбкой, – не откажите уже и первые назвать себя.
Молодой человек с приятной улыбкой шагнул вперед.
– Это полковник Запт, – сказал он, – а меня зовут Фриц фон Тарленхайм; мы оба находимся на службе у короля Руритании!
Я поклонился и, обнажив голову, отвечал:
– Я – Рудольф Рассендилл, путешественник из Англии. Когда-то, в течение года или двух, служил в армии ее величества королевы!
– Значит, мы все братья по оружию! – возгласил Тарленхайм, протягивая руку, которую я охотно пожал.
– Рассендилл, Рассендилл! – бормотал полковник Запт.
Вдруг луч воспоминания промелькнул на его лице.
– Клянусь небом, – вскричал он, – вы член семейства Берлсдонов!
– Мой брат – лорд Берлсдон! – сказал я.
– Твоя голова выдала тебя! – хрипло засмеялся он, указывая на мою непокрытую голову.
– Фриц, вы знаете эту историю?
Молодой человек, как бы извиняясь, взглянул на меня. Его деликатность понравилась бы моей невестке. Чтобы успокоить его, я заметил, улыбаясь:
– Ага! Видно, эта история известна здесь, так же как между нами!
– Известна! – вскричал Запт. – Если вы поживете здесь, едва ли кто-нибудь усомнится в ней!
Я начинал испытывать неловкость. Если бы я сознавал раньше, какое явно выраженное происхождение носил на себе, то долго бы колебался, прежде чем приехать в Руританию. Теперь же было поздно отступать.
В эту минуту звонкий голос раздался из лесу позади нас: