- Отгребите-ка снег, ребята. Орехи тоже неплохое питание, - то ли отчаявшись, то ли желая повысить настроение товарищей, сказал Ашот.
И, дуя на замерзшие пальцы, мальчики размели под деревом снег, осмотрели все изгибы и узлы корней. Нет, они не нашли ни одного ореха!
- Ну ладно. Допустим, что белки собрали и спрятали в своих складах все орехи. Но куда же девались желуди? Могут ли быть медведи в этой запертой крепости? - рассуждал Гагик.
Когда уставшие и голодные ребята снова собрались в своей пещере, Ашот сказал:
- Все животные оставляют на снегу следы. Судя по следам, здешние животные прячутся в пещерах. Завтра же пойдем, найдем какое-нибудь и…
- …надев ему на голову чью - либо шапку, вернемся, - закончил за Ашота Гагик.
Шутку все поняли - смешная, но никто даже не улыбнулся. Мысль о том, что они могут погибнуть от голода, да и сам голод не давали покоя.
- Не остри, - сказал Ашот. - Мы найдем способ. У нас есть нож. С его помощью попытаемся наделать и оружие и инструменты разные. Видели рисунки в учебнике - орудия первобытного человека? Вот такие…
Возражений не последовало, и Ашот обратился к Асо:
- Возьми нож и вырежь для каждого из нас по палке. Там, в молодом дубняке.
Асо вскочил с места и в знак послушания по - восточному приложил ладонь к правому глазу:
- Какие палки? Длинные или короткие?
- И длинные и короткие. Как ручку топора, как ручку лопаты, с оглоблю. Чтобы короткой можно было вблизи бить, а длинной - издали.
Ашот говорил таким деловым тоном, словно животное, сидя в пещере, только и ждало, когда он придет и начнет действовать своими дубинками, короткими и длинными.
- Гагик, иди за мной. Саркис, ты принеси несколько камней покрупнее. А Шушик будет следить за огнем. Вообще запомни, Шушик, что за огонь отвечаешь ты. Потухнет - опять волынка начнется.
- Огонь не потухнет! Я пойду с вами, - вскочила с места Шушик. - На что-нибудь пригожусь.
Единоначалие было нарушено. Ашот не сдержал досады.
- Но я ведь сказал, что ты должна остаться! - повысил он голос.
- Эх, - Ашот-джан, - вмешался Гагик, - видно, не знаешь ты женщин. Пусть идет. Ведь они чуть что, такой рев поднимут - не обрадуешься.
…В то время как невдалеке от пещеры Асо мастерил рукоятки для будущего оружия, Ашот осматривал росшие вокруг деревца и кусты.
«Надо найти молодую - и гибкую кору, из которой мы могли бы наделать веревок», - думал он.
Пещера, в которой ребята устроились, находилась в верхней части ущелья. От нее, казалось, оно и начиналось, сбегая вниз и все больше расширяясь.
Немного пониже когда - то, по - видимому, была впадина. Постепенно, в течение многих лет, потоки нанесли в нее песок и ил, сровняв с окружающей местностью. Образовалась небольшая ровная площадка, не больше гумна. На одном ее краю виднелась поросль тростника, а рядом стояли старая ива и два карагача - деревья, обычно растущие во влажных местах.
У молодого карагача кора гибкая и крепкая. Поэтому, когда Ашот подрезал ее, а затем подцепил и дернул, ветка сразу обнажилась. Вскоре таким же голым стал почти весь карагач, а около него на земле грудой лежали длинные полоски коры.
- Теперь у нас есть и веревки, - сказал Ашот. - Собирайте-ка их и несите к огню.
Вечером, при свете костра, Ашот привязывал к принесенным Асо палкам камни. Камни были разные - крупные и мелкие, острые, тупые, ребристые. Прикрепленные к палкам, они напоминали картинки из учебника истории. Словно со страниц книги сошли допотопные орудия - косые, кривые, но все же пригодные для удара.
- Этим, конечно, любого зверя можно стукнуть, но, жалко, - сразу ноги протянет, - осматривая большой «молот», мрачно пошутил Гагик.
Товарищи засмеялись, хотя и невесело. И все же вид «оружия» внушал им некоторые надежды. Но Ашот не был доволен.
- Бить - то ими, конечно, можно, но резать… Ни один для этого не годится.
- Верно, совсем тупые, - разочарованно поддакнула Шушик.
Ашот вышел и вскоре, кряхтя и охая, вкатил в пещеру два больших камня. Ударив один о другой, он расколол их на несколько остроконечных кусков.
Пол в пещере был из базальта, да такой гладкий, словно кто нарочно отшлифовал его.
- А ну, Саркис, возьми-ка этот камень и как следует отточи его острый край о базальт. Это будет наш топор.
Трудно сказать, тон ли, которым это было приказано, не понравился Саркису или вспомнились ему старые обиды, но мальчик даже не шелохнулся, будто и не слышал. Он сидел, опершись о какой - то пенек, и продолжал молча смотреть на огонь.