Кроме того, хищные звери из семейства кошек, в частности барсы, обладают плохим обонянием. По-видимому, барс не почуял овец. Есть у них еще и обыкновение днем спать в своих убежищах. На охоту они выходят только ночью. Овцы же наоборот. В силу прежних навыков, приобретенных в содружестве с человеком.
Вечерами они забираются в свой «хлев» и дремлют там до рассвета. На заре, когда барс скрывается в своем логове, овцы выходят на пастьбу. Это, конечно, тоже помогло им избежать неприятной встречи.
И, наконец, как это ни покажется удивительным, барс мог не тронуть овец, даже встретив их. Да! Да! Одно дело, если бы ему удалось подстеречь одичавших овец из своей засады, когда они пасутся или пьют воду, и совсем другое — гнаться за ними. Нет, даже Чернуху — и ту он мог бы не догнать а тем более ее ягнят, от рождения усвоивших повадки горных баранов.
Почему? Ведь известно, что барс может делать пяти-шестиметровые прыжки. Да, прыгает он отлично, но бегает плохо. Звери кошачьей породы — лев, тигр, барс, рысь, да и сама-то кошка — слабые бегуны. Не напрасно говорят в народе: «Не долог бег кошачий — от дома да к овину».
…Про льва говорят, что он великодушен. Бросится на намеченную жертву и если промахнется, то больше ее не преследует — «дарует жизнь». Ну какое уж тут великодушие! Ведь поймай он любое животное — немедленно разорвет и сожрет. Но если один-два прыжка ему приходится делать впустую, он, да и сородичи его — тигр и барс — попросту устают и «разочаровываются». Они ложатся на землю, жадно смотрят вслед ускользающей добыче и озлобленно бьют хвостами.
Вот и барс с течением веков привык совершать свои нападения из засады, а не бегать за добычей. Да и трудно ему: ведь у него нет таких крепких «башмаков, как у Чернухи. Барс бос, подошвы его лап мягки, ничем не защищены. Ему ли носиться по острым каменистым склонам ущелья?
А это еще одна причина того, что, живя рядом со страшным соседом, овцы остались целы.
Глава седьмая
О том, что еще произошло в тот богатый событиями день
Вчерашний день был богат большими неприятностями, зато сегодняшний приготовил ребятам такие подарки, что все огорчения, причиненные им грабителем медведем, вскоре почти забылись.
Основной их заботой стала теперь поимка одичавших овец.
— Ну и счастье же нам привалило — шашлыки сами, своими ножками, к нам пришли! — вело потирал руки Гагик, нетерпеливо ожидая того счастливого часа, когда находящийся под его ведением «склад» вновь пополнится продуктами.
— А куда убежал Асо? Куда он понес огонь? Почему ушел один? — волновалась Шушик.
Ашот лукаво улыбнулся:
— Асо понес огонь в хлев, нашим овцам. Он теперь будет пастухом нашей фермы.
— Никакой я фермы-мермы не знаю! Поймаем и зарежем, — запротестовал Гагик.
Все с нетерпением ожидали возвращения пастушка — только он и мог придумать, как поймать овец.
Наконец он вернулся. Лицо его сияло, черные глаза искрились.
— Если звери и водятся в ущелье, то туда, к Чернухе, они не пройдут. Вон, поглядите, — показал довольный своей работой Асо на верхушку скалы.
Там вился дым разложенного им костра.
— Ну, теперь, когда твои овцы, должно быть, успокоились, не попробовать ли нам поймать их? — спросил Ашот.
Асо улыбнулся.
— Нет, — сказал он, — так не годится. Их надо сначала приучить верить тебе, не бояться человека. А для этого нужно время.
У Ашота и Гагика настроение сразу упало.
— А я-то надеялся сегодня вечером хаш[46] из рожек и ножек сварить! — сознался Гагик. — Эх, Асо, разве голодному человеку читают проповеди о терпении?
Но что поделаешь! Если это необходимо — придется потерпеть, была бы только надежда поймать овец.
— Давайте, пока попробуем козу убить, — предложил Ашот. — Во время свадеб козы становятся неосторожными.
— Все равно не подпустят, — осмелился возразить Асо. Уж кто-кто, а он не раз был свидетелем этих свадеб. — Если мы и найдем коз, — добавил он, — то разве только в глубоких пещерах, где они прячутся днем.
— Да! А если застать их в пещерах, тогда они наши, — самоуверенно заявил Ашот и поднялся.
Ребята вышли из пещеры, а за ними — Шушик и Саркис. — Они сказали, что хотят поискать ягод.
— Ашот, ты только кидай копье так, чтобы в глаз не попасть: ослепнет, — серьезным тоном сказал Гагик.
— Кто? — поднял брови Ашот.