— Умеешь метать? — спросил он Ашота, но, словно испугавшись, что вопрос прозвучал обидно, поторопился исправить свою ошибку: — Ну конечно же, умеешь!
— А ты?
— Я? Кое — как, — скромно ответил Асо.
— Ладно, если так. А пока давайте-ка умоемся снежком. Ох, да сколько же его выпало! Какой чудесный день для охоты! Сегодня мы ею и займемся. Пойдем-ка за куропатками. Шушик, ты раздуй огонь, а мы скоро вернемся.
Ребята взяли свои первобытные молоты и вслед за Ашотом направились к выходу, но на пороге пещеры остановились. Как ринуться в эту бездну снега? И зачем?
А снег все еще продолжал сыпать, мелкий — мелкий. День был мрачный. Реденький занавес тумана закрывал вершины гор, окружавших ущелье. Ни одной куропатки не было видно вокруг, ниоткуда не доносилось ее обычной песни.
— Ничего нет, куда ты нас ведешь? — сделав всего несколько шагов, недовольным голосом спросил Саркис.
Мало приятного было пробиваться сквозь глубокий и холодный снег.
С трудом скрывая свое раздражение, Ашот — не столько для Саркиса, сколько для Гагика и Асо — сказал:
— В такую погоду каменные куропатки прячутся в расщелины скал. Надо вспугнуть их. Когда взлетят и сядут на мягкий снег, тогда и будут наши.
— Наши? Ну, коли наши — пойди принеси! — проворчал Саркис и, свернув с дорожки, проложенной в снегу товарищами, углубился в кусты. Там можно было найти что-нибудь более доступное — шиповник, крушину.
— Не пойдешь с нами? — жестко спросил Ашот, и горячие глаза его гневно сверкнули.
— Захочу — пойду, не захочу — не пойду! — вызывающе ответил Саркис. — Что я, раб твой, что ли?
— Ладно, раскаешься… За мной, ребята!
И Ашот, красный от негодования, двинулся, раскидывая снег, к тому склону горы, где каждое утро распевали куропатки.
Каменные куропатки — птицы оседлые, и, если они были где-то несколько дней назад, значит, там их и нужно искать. Так, по крайней мере, думал Ашот.
А Гагик шел нехотя. «Безнадежное дело, да разве назад вернешься? Неудобно», — думал он.
В это время над головами ребят пролетела стайка воробьев, которых преследовал ястреб. Птички в панике попрятались в кустах.
Ашот удивился. Что делают здесь, в Барсовом ущелье, воробьи?
Юный охотник знал, что в горах и в лесах воробьи почти не встречаются. Они всегда живут по соседству с человеком, под его покровительством, — в построенных им сараях, в сложенных им скирдах. Человек защищает их от ястребов, от лисиц, и они безвозмездно пользуются тысячью созданных человеком благ.
Так как же попали воробьи сюда, в это пустынное место?
— Ребята, здесь, кажется, люди жили! — взволнованно высказал Ашот свое предположение.
Но мальчикам было не до того. Они побросали свои молоты, вытащили пращи и обрушили на воробьев целый град камней.
— Одного подбил, честное слово!. Я видел, как он упал! — возбужденно закричал Гагик и кинулся было разыскивать свою добычу.
Но Ашот остановил его:
— Не надо, Гагик! Это не воробей был, а мой камень. Тебе померещилось. Это от волнения. Пойдем…
И действительно, стоило ли гоняться за воробьями?
Нет, охота, видать, дело нелегкое. Такая вот незавидная птичка, а тоже жить хочет и всеми силами старается спастись — то в кустах спрячется, то на крылышки свои понадеется и улетит.
Ребята шли за Ашотом туда, где, по его убеждению, должны были обитать куропатки. Однако Гагик все еще не мог забыть о воробьях. «Неужели же мы так ни одного и не подбили? Нет, кажется, это все — таки не камень упал, а воробей», — раздумывал он, с тоской оглядываясь на кусты.
С большим трудом одолели мальчики те двести — триста шагов, которые отделяли их жилище от Куропачьей горы, как прозвали они скалу, стоявшую к западу от пещеры. Неуклюжей башней возвышалась она в ряду кряжей, окаймлявших ущелье справа.
Скала была отлогой, и потому снег особенно обильно покрывал ее склоны. На его белой поверхности кое — где чернели лишь расщелины, из которых пробивались пучки желтой травы, сухие стебли каких — то растений да редкие, чахлые кустики.
Здесь — то, в корнях этих растений, и прячутся куропатки в дни, когда выпадает глубокий снег. Здесь они и корм кое — какой находят — семена трав, почки, ягоды.
Ребята не дошли еще до этих расщелин, когда Ашот распорядился:
— Кидайте камни, шумите!
На ощупь отыскивая в снегу камни, мальчики стали бросать их в кусты, кричать, свистеть. Надрываясь, лаял Бойнах.