— Отнюдь, Модест Сергеевич, сегодня я слышал шаги за одной из этих стен. Уверен, наш таинственный гость пройдёт здесь ещё раз, — продолжал молодой человек.
— Осмелюсь спросить у вашей милости, надолго ли мы здесь? — заговорил Борис, которому тёмные мрачные коридоры пришлись совершенно не по нраву. — Видите ли, покойный хозяин даже говорить об этом месте запрещал. Однако старые слуги рассказывали, что здесь бродит неупокоенный дух первого владельца замка…
— Не говорите глупостей, старина, — сердито произнёс Карл Феликсович.
— Но, я хоть и врач, однако верю в то, что души могут не обрести покоя, — сказал Модест Сергеевич, ставя тяжёлый канделябр на пол.
— Глупости, я намерен схватить этого шпиона, и уверен, им окажется никто иной, как наш офицер, — твёрдым голосом произнёс молодой человек. — Теперь же, прошу погасить все свечи. Вы, Модест Сергеевич, встаньте в том коридоре, Борис будет напротив лестницы, а я встану напротив вас, дорогой доктор, таким образом, ему от нас не скрыться.
Через некоторое время все стояли на местах в абсолютной тишине и мраке, ожидая появления загадочного незнакомца. По коридорам гуляли сквозняки, и все трое мужчин изрядно замёрзли. Через некоторое время, устав от бесплодного ожидания, Борис на цыпочках подошёл к тому месту, где стоял Карл Феликсович и жалобно прошептал:
— Ваша милость, не угодно ли будет вам оставить наш пост, ведь этот, с позволения сказать, шпион, мог уйти и другим ходом!
— Тише, трус! — злобно прошипел из тёмного закоулка Карл Феликсович. — У меня предчувствие, что именно здесь мы его встретим!
Не успел Борис что-либо возразить, как со стороны лестницы послышался глухой шорох. Все замерли на своих местах, прислушиваясь к этим звукам. В страшном напряжении все трое ждали, что же произойдёт дальше. Больше всех боялся спугнуть человека в этой темноте Карл Феликсович, и как он ни озяб, стоя на сквозняке, в этот же миг горячий пот покрыл его с головы до ног. Между тем, шорохи стали отчётливей и превратились в мягкий звук шагов, точно кто-то осторожно ступал по пыльному коридору. Напряжение в воздухе стало чудовищное, словно все трое стояли над жерлом клокочущего вулкана. Казалось, и сам незнакомец что-то почувствовал, его шаги слышались уже на лестнице, раздавалось сдавленное и приглушённое дыхание. Некто уже был рядом. Шаг, ещё один…
— Вот он! Держи его! — раздался голос доктора, и все тут же сорвались со своих мест.
— Я держу, ваша милость! — зазвучал голос Бориса.
— Не туда! Окружайте его! Держите крепче!
И все трое мужчин бросились в середину комнатки, хватая друг друга за руки и одежду. Охотничьи инстинкты проснулись в них, точно в диких росомахах, и каждый старался не упустить пойманного шпиона. Никто в темноте и не заметил, как чёрная тень, метнувшись в глубине коридора, словно дым, рассеявшись перед доктором, исчезла во тьме потайного лабиринта. Наконец Карл Феликсович смог зажечь свечу, и тут же крик отчаянья и злости вырвался у него из груди: на полу лежал Борис, придавленный доктором. Модест Сергеевич тут же в ужасе отпрянул от своего пленника, и бросил недоумевающий взгляд на молодого черноусого франта.
— Ничего не понимаю, — произнёс он, — я был уверен, что это тот самый шпион!
— Осмелюсь доложить, господин доктор, — заговорил Борис, отряхивая ливрею, — мне показалось, что этот чёрный призрак метнулся от вас в сторону, а вы, точно не разобрав, кинулись на меня. Вот и получилась такая, с вашего позволения, путаница…
— Какой вздор! — с возмущением воскликнул Модест Сергеевич. — Я был уверен, что вы — это не вы, а тот, кого мы ловим.
— Проклятье, — рычал Карл Феликсович, — он удрал, теперь он точно где-нибудь затаится, или вообще перестанет пользоваться этим коридором. Из-за вас придётся выслеживать этого негодяя снова!
— Ну-ну, — проговорил успокаивающим тоном Модест Сергеевич, зажигая свечи, — не стоит отчаиваться. Сегодня мы не нашли того, кого искали, но завтра…
— Завтра! — воскликнул в бешенстве Карл Феликсович, но тут глаза его заметили, как что-то блеснуло в темноте. Как кошка он бросился к этому предмету и поднял с пола небольшую монетку. — Это ваше, господин доктор? Борис? — дрожа от предчувствия удачи, прошептал он, показывая своим спутникам находку.
Но те только покачали головой, с удивлением глядя, то на него, то на поблескивавшую в переливах свечного пламени монету.
— Обычный пятак, — произнёс доктор, отворачиваясь в сторону.
— Нет, господа! Смею вас уверить, что это улика! Улика, которая выведет кое-кого на чистую воду! — Карл Феликсович был вне себя от счастья.