Постояв напротив зеркала нескольку минут, Виктор повернулся и пошёл к своей комнате, находившейся, как ему казалось, в нескольких десятках шагов от зеркала, в которое он себя совсем недавно рассматривал. Вот и первый поворот налево, вот новый коридор, Виктор всё идёт, идёт, но под ногами твёрдый каменный пол, ковёр куда-то исчез, каменная кладка стен сыра и холодна, коридор непривычно узок, а воздух сделался тягучим и неприятным. Но Виктор всё идёт, идёт, как заведённая игрушка, не в силах повернуть. В его голове уже родилась странная мысль о том, что он оказался в совершенно незнакомом ему месте, что его комната должно быть в другой стороне, но тело не слушается, точно машина, продолжая идти. Вот перед ним лестница. Виктор не видит её, но инстинктивно ставит ногу на ступеньку и начинает спускаться вниз. Вот снова ровный пол, и снова он идёт куда-то, то сворачивая, то поднимаясь, то снова опускаясь, а между тем в голове вертится мысль, что надо запоминать, сколько пройдено поворотов, лестниц, шагов, но куда там! Ноги сами собой несут его сквозь мрак зловещего лабиринта, куда он дал обещание не ходить, куда так сам боялся попасть.
Но вот Виктор очнулся от того странного обморока, в котором его проведение водило сквозь опасные подземелья Уилсон Холла. Ощупав стены, молодой человек понял, что стоит на перекрёстке и решительно не помнит ни того, откуда он пришёл, ни, тем более, куда собирался идти только что. Мрак и холод сырого коридора начали пугать его. Виктор вдруг вообразил, что ему никогда не суждено выйти из этого проклятого тайного змеиного логова, в которое он случайно попал. Страх чуть было не лишил его рассудка, но справившись с первым приступом паники, он нашёл в себе мужество двигаться дальше. Выбрав один из четырёх тёмных коридоров, он побрёл по нему, цепляясь за стены и пробуя каждый шаг, опасаясь упасть в невидимую глазу яму. Ему представилось, что в отдалении он видит тусклый свет. Это показалось молодому человеку настолько невероятным, что он решил, будто сходит с ума. Но, тем не менее, любопытство оказалось сильнее страха, и, подойдя ближе, он увидел, что свет идёт из крохотного окошка, под которым была небольшая площадка, на неё он и поспешил взобраться. Сквозь окошко, закрытое вентиляционной решёткой, Виктор отчётливо увидел комнату, освещённую несколькими свечами. Сначала она казалась ему совершенно пустой, но через некоторое время он увидел очертания двух мужчин, медленно прошедших на середину комнаты, так что он смог совершенно ясно разглядеть их. Однако их вид привёл Виктора в совершенное замешательство, он буквально не мог поверить своим глазам.
— Соблаговолите объяснить, с какой целью вы привели меня среди ночи в эти тёмные необитаемые покои, — раздался голос Александра Ивановича.
— А вы не догадываетесь? — иронически произнёс другой, тихий, словно задыхающийся голос, который, как с ужасом понял Виктор, принадлежал Карлу Феликсовичу. — Как вы думаете, зачем человек, которого вы унизили сегодня, решился на разговор без свидетелей?
— Сударь, увольте меня от ваших намёков, если вы хотели просить прощения за вашу сегодняшнюю клевету, так знайте, что я давно вас простил, приписывая ваши поступки лишь воздействию напряжённой обстановки, что царит здесь. Самое большое, что вы можете для меня сделать, так это оставить меня в покое, — спокойным и твёрдым голосом ответил поручик.
Глаза обоих мужчин сверкали в мерцании свечей, казавшемся Виктору необыкновенно ярким после скитаний по тёмным тайным коридорам. Эта немая сцена противостояния молодых джентльменов полностью захватила внимание юноши, и он больше всего опасался чем-то выдать своё присутствие.