— Скорее, нужно спешить! — забыв про всякую предосторожность, воскликнул он.
— Игорь покажет дорогу, — проговорил горбун, протягивая Александру кинжал, завёрнутый в кусок мягкой ткани. — Если молодой господин послушает старого конюха, мы доберёмся до запретного леса живыми. Слушайтесь меня, господин!
Александр поспешно кивнул головой, пряча за пазуху кинжал. Через пару мгновений они оба, молодой поручик и зловещий упырь, сидели на спине Вихря, нёсшего их через поле к лесной чаще.
Ветер усиливался. По небу мчались тёмные громады чёрных туч, подхваченные невидимым небесным водоворотом. Всё быстрее и быстрее нёс конь седоков через шквал ветра, посылавшего навстречу незваным гостям мириады сухих листьев, тяжёлые ветви и ворохи трав. От пыли, носившейся в воздухе, трудно было дышать. Конь, не чуя дороги, из последних сил продирался через острые прутья кустов и деревьев. И сколько длился этот полёт, не мог сказать никто, ибо вечностью казалась поручику эта мучительная дорога, точно спускался он в самый ад, откуда нет возврата.
Внезапно конь встал как вкопанный. Александр, спешившись, изо всех сил тянул поводья, но животное не двигалось с места. Удивлённый тем, что Вихрь отказывался идти дальше, он с мольбой посмотрел на Игоря, ожидая от него помощи. Но тот, казалось, не замечая ничего вокруг, вперил свои красные глазки в непроглядную тьму, словно слушая лишь одному ему ведомый голос.
— Хозяин зовёт Игоря, — наконец произнёс он, слезая с коня. — Дальше молодой господин должен идти сам. Только он способен победить хозяина, — при этих словах Игорь выразительно посмотрел на молодого поручика, чьё сердце бешено колотилось в груди. — Игорь уходит. Молодой господин может теперь либо победить, либо умереть. Всё начинается! Мёртвые уже восстали, они жаждут крови.
— О чём ты говоришь? — закричал Александр, чувствуя, что вот-вот нахлынувшее отчаянье лишит его сил. — Куда мне идти? Что мне делать? Отвечай!
Горбун, словно не слыша этих слов, продолжал:
— Кровавая луна уже всходит. Игорь долго ждал её!
При этом горбун начал махать руками, словно приветствуя что-то на небе. Но, наконец, он снова заговорил.
— Если молодой господин хочет спасти ту, что ему дорога, он должен убить самого герцога Копула. Отсюда он должен идти за красной луной, не сворачивая, и только тогда достигнет замка. Если достигнет, — загадочно добавил он. — Кинжал решит исход… Пора…
С этими словами он вдруг исчез, точнее его красные блестящие глаза растаяли в непроглядной тьме. Александр остался один. Ветер в небесах неистовствовал, гоня по небу чёрные валы в зияющую мраком пасть огромной воронки. Яркая вспышка озарила внезапно всё кругом: тысячи молний зажглись и погасли в небе в единый миг, сопровождаясь оглушительным взрывом грома. Конь забился в испуге, поднявшись на дыбы и огласив лес ржаньем. Небесная вспышка ослепила на минуту поручика, но едва он смог снова взглянуть вокруг, как лишь различил силуэт убегавшего жеребца. Теперь он был совершенно один среди мрака проклятого леса, а над ним на месте чёрной воронки загорелся тусклый алый огонёк. Это взошла кровавая луна.
Глава XVI
Александр стоял, запрокинув голову, и как заворожённый смотрел на небесное чудо, свершившееся на его глазах. Ветер стих. Прямо над ним раскрылось чёрное око, в центре которого тускло светилась красная луна. Она висела низко. Казалось, сделай шаг, и её можно достать рукой. И этот неестественный алый свет стекал на землю густым вязким потоком, постепенно пропитывая каждую ветвь дерева и каждый лист на земле. Александр поднял руки и стал внимательно их рассматривать, точно впервые видел их. Тёмные уставшие ладони, на которые падал едва заметный отсвет, они теперь казались ему залитыми кровью. И их всё труднее было удержать, так много на них вдруг вылилось этой тяжёлой чужой крови. Он замотал головой, стараясь скинуть с себя мерзкое наваждение, затем зажмурился, и стоял так, пытаясь убедить самого себя, что это лишь просто обман зрения, но внезапный тихий треск заставил его резко распахнуть глаза. Все чувства мигом обострились. Он был больше не один в этом страшном месте. Под алым светом луны вся земля словно наполнилась неведомым шорохом. Шуршали листья, отгибались ветви, каждая травинка колыхалась, словно её корни шевелились под землёй.