Ветер гнал мысли, как пастух гонит стадо коров, щёлкая своим тугим хлыстом, каждый щелчок которого раздаётся на многие мили кругом, точно выстрел. Мысли всё шли бесконечной лавиной, становясь невнятными и размазанными, и, наконец, Павел Егорович заснул тревожным сном под грустную симфонию утихающей бури.
Спустя несколько часов за далёкими холмами, покрытыми лесом, что величественно подпирали горизонт, появилась узкая светлая полоса, постепенно становившаяся всё шире и шире. Но солнечных лучей по-прежнему не было видно, так как облака всё ещё покрывали небо исполинским ватным одеялом. По земле стелился густой туман, иней покрыл ступени и перила парадного входа, посеребрил стволы дубов и зелёную траву перед замком. Тихонько скрипнув, открылась тяжёлая дубовая дверь, из которой вышел Александр Иванович. Не в первый раз он встал, едва занялась зоря, но прежде его будили полковые трубы, теперь же он поднялся по велению сердца. Конечно, ожидать Наталью Всеволодовну в столь ранний час в заветном месте было неразумно, но он пока и не собирался идти туда, хотя ждал свидания с величайшим нетерпением.
Александр Иванович спустился вниз и начал обходить замок почти на ощупь. В густом тумане нельзя было различить даже того, куда ступаешь. Словно в дыму шёл он, держась одной рукой за сырую каменную стену замка, чтобы не потерять направления. Зайдя за угол, он отсчитал полсотни шагов и, повернувшись, направился в сторону. Вскоре увидел он пробивавшуюся сквозь густой туман тёмную стену. Вот она, конюшня, куда он ещё мальчиком бегал смотреть на лошадей. Он ползал у них под самыми копытами, не страшась быть раздавленным, и лошади стояли смирно, не смея шелохнуться. Эти прекрасные животные полюбили его, точно своего близкого родственника. В три года совершил он свою первую самостоятельную поездку на неосёдланном отцовском жеребце. Как только отец посадил его на конскую спину, Александр вцепился в гриву мёртвой хваткой, и конь понёс его по кругу.
Конюшня осталась всё той же, хотя и прошло уже много лет. Она сохранила свой величественный вид, не смотря на то, что брёвна и доски давно посерели от времени и дождей, смывших следы краски. Александр Иванович открыл двери, прошёлся между стойлами, в которых переминались с ноги на ногу племенные жеребцы, страсть и гордость покойного господина Уилсона. Александр оседлал белоснежного испанского жеребца по кличке Вихрь. Этот конь был сколь красив, столь и норовист, так что не каждый мог позволить себе сесть на него верхом. Однако на этот раз Вихрь смирно стоял, позволяя драгунскому поручику оседлать себя, и он даже не подумал о том, чтобы начать дёргаться и скидывать седока, когда Александр оказался в седле.
Конь понюхал воздух и рысью помчался к лесу сквозь рассеивающийся туман. Ветер обжигал лицо молодого офицера, конь нёс его всё быстрее и быстрее, благородно вскидывая ноги, серебряная грива парусом развевалась по воздуху, сливаясь с редеющими клочьями тумана. Александр привстал в стременах, и Вихрь галопом понёсся по равнине, устланной ковром из янтарных листьев. И конь, и всадник слились в одно целое. Их полёт, точно песнь ветра, чарует и завораживает зрителя своей красотой и грацией, и уже нельзя их представить друг без друга. И нет у кавалериста более верного и надёжного товарища, чем его конь.
Доскакав до небольшой дубовой рощи, через которую протекал, журча по камушкам, ручей, Александр повёл коня шагом. Пройдя так с четверть мили, он увидел на холме развалины заброшенной часовни, рядом с которой возвышались остатки массивной каменной стены, свидетельствовавшие о былом богатстве и могуществе здешних аристократов. Внезапно раздался волчий вой, где-то неподалёку рыскала целая стая. Конь испуганно заржал и встал на дыбы. Немного успокоив Вихря, Александр стал вглядываться в лесную даль, но всё казалось тихим и спокойным. Спустя ещё минуту кусты у подножья холма зашевелились, и из них вышла одинокая волчица. Деловито озираясь, она пробежала в сорока шагах от Александра и скрылась между стволами высоких елей. Поручик не двигался, прислушиваясь к устрашающей тишине леса. Неожиданно прямо над ним раздался треск, и Александр успел заметить боковым зрением крупную тень, скользнувшую на вершине холма между развалин. Конь громко заржал, не в силах стоять на месте, снова встал на дыбы, чуть не сбросив всадника. После этого Александр Иванович решил больше не испытывать судьбу и, развернув Вихря, помчался обратно к замку. Конечно, любопытство было велико, страшно ему хотелось узнать, что за зверь бродит в здешних краях, но его ещё ожидало свидание с самой прекрасной девушкой в мире. Однако он решил до поры до времени не рассказывать никому о том, что видел у развалин и о своих предположениях по этому поводу.