— Вам понравился романс? — неожиданно прервала его мысли госпожа Симпли.
— Да, вот повезёт господину Миндальскому, — вполголоса добавил её супруг.
— Какому господину Миндальскому? — с трудом произнося слова, выговорил Карл Феликсович, душимый ревностью и злобой, которые старался скрыть из последних сил.
— Ну как же, нашему дорогому гостю, хлопковому миллионеру, швейному фабриканту. Это ради него всё тут устроено тётушкой, — тихо произнесла госпожа Симпли, указывая на господ в переднем ряду.
— Оригинальные смотрины, — заметил господин Симпли.
Тут разум бедного молодого человека окончательно помутился, он почувствовал себя словно в лихорадке, губы скривились и он прохрипел:
— Не может быть…
— Отчего же? Очень даже возможно, что у нас скоро появится новый весьма богатый родственник, — прошептал господин Симпли.
— Нет, такого не может быть, ибо не может быть никогда, — задыхаясь, простонал Карл Феликсович и выбежал из гостиной, чуть не сбив с ног пожилого лакея, несшего поднос с бокалами вина.
— Что это с ним? — удивился Иван Андреевич, подошедший поближе.
— Не знаю, сударь, странный он сегодня какой-то, — ответил господин Симпли.
— А может быть и он, — задумчиво произнёс Коршунов, забирая у слуги с подноса полный бокал.
Пока Клара Генриховна рассказывала Антону Сергеевичу Миндальскому обо всех достоинствах своей любимой воспитанницы, генерал с супругой подошли к Александру и Наталье, которые стояли рядом и глядели друг на друга. Они в самых добрых и приятных выражениях похвалили дар девушки, а Степан Богданович, пользуясь случаем, шепнул молодому поручику:
— Такие барышни на дорогах не валяются, сынок, уж коли взял, так держи крепко.
— Слушаюсь, ваше превосходительство, — с улыбкой ответил Александр Иванович.
Потом их отвлекли супруги Симпли своими пустыми расспросами, целью которых было желание произвести впечатление учтивых господ. Вся гостиная наполнилась гулом речей различного толка.
— И не обидно вам будет отрывать такое сокровище, как ваша дорогая Натали, от сердца? — спрашивал Антон Сергеевич.
— Ох, моё материнское сердце желает ей только добра, — отвечала со вздохом Клара Генриховна. — Где же мне найти ей достойного, опытного и обеспеченного супруга?
— Она достойна лучшего, — поддержал господин Миндальский.
— Без сомнения, моей девочке необходим супруг, знающий жизнь, к тому же она страдает от одиночества под моим заботливым крылом, — продолжала госпожа Уилсон.
— Я тоже одинок в моём огромном доме, — с печалью сказал Антон Сергеевич, — с тех пор, как умерла моя прежняя супруга, да спасёт всевышний её душу, я не могу найти покой. Верите ли, но я ещё молод, а подходящей жены мне не удаётся найти. Вот если бы у меня была такая жена, как ваша воспитанница.
— Ну что ж, думаю, ваше желание вполне осуществимо, — заметила Клара Генриховна.
— Вы, сударыня, хотите сказать, что если осмелюсь просить её руки, то вы мне не откажите? — обрадовано произнёс Антон Сергеевич, приглаживая остатки растрёпанной шевелюры.
— Скажем так, милостивый государь, я не стала бы спешить со свадьбой, но всё в ваших руках. Если вы окажите мне небольшую услугу, то считайте, что Натали уже ваша навеки.
— Всё что угодно, Клара Генриховна! — обрадовано воскликнул господин Миндальский, припадая к её руке, но потом вдруг о чём-то вспомнил. — А она не будет ли против? — спросил он.
— Помилуйте, пока я её опекаю, она будет послушна любой моей воли, — строго ответила госпожа Уилсон, — это теперь молодые люди заключают браки, как им вздумается, но ещё сохранились носители патриархальных традиций благородной старины, которым не безразлична судьба их потомков. Моё слово закон, но вы не забудьте о данных вами обязательствах.
— Разумеется, сударыня, — ответил Антон Сергеевич, целуя ей руку. — Сделаю всё, что будет в моих скромных силах!
— Натали, душа моя, пойди к нам, — обратилась Клара Генриховна к своей воспитаннице.
Девушка медленно приблизилась к высоким креслам и склонилась в реверансе.
— Ты поразила наши сердца своим дивным пением, я горжусь тобой, — продолжала она.
— Благодарю вас, тётушка, — кротко ответила Наталья.