Михаил Эдуардович оставил после себя только тайны и скорбь, и больше всех скорбела Наталья Всеволодовна, так и не узнавшая, кто были её родители. По рассказам дядюшки она знала, что они были очень благородные люди, что они оставили ей в наследство фамильные ценности, но их она никогда не видела, и считала всего лишь на всего мифом, придуманным её добрым и обожаемым дядюшкой, который при жизни часто сочинял забавные и захватывающие истории. Наталья очень хотела узнать правду обо всей своей жизни, ведь господин Уилсон всегда на её вопросы отвечал шутками, или обещал рассказать позже, когда придёт время. Обещал, обещал, и не успел. От этого Наталье было горше всего, ведь теперь она потеряла единственную надежду узнать хоть что-то о своей родной семье. Единственное, что она знала о своём появлении в семействе Уилсонов со слов Клары Генриховны, это то, что её, закутанную в простенькое одеяльце, принёс однажды в замок сам господин Уилсон и сказал, что этот младенец, наречённый Натальей, будет отныне жить с ними. Больше она ничего не знала. Девушка надеялась, что духи, вызываемые Евгенией Петровной, помогут ей ответить на все её вопросы, но когда ветер распахнул окна и загулял по комнате, Натали не на шутку испугалась. Теперь она осталась жить без прошлого, но этот огорчительный факт уже не так её беспокоил, ведь теперь у неё появилось будущее. Рядом с ней был её возлюбленный, готовый ради неё на всё, и она сама без раздумий бросилась бы за ним в огонь и в воду, и если бы Александр предложил ей бежать, она тотчас бы согласилась, даже не спросив, куда. Да и какая разница, когда ты рядом с самым милым человеком во всей вселенной. Пусть строгая тётушка будет бранить её, захочет запереть навеки в душной келье, пусть морит голодом и стращает муками ада, ничто не в силах поколебать её решимости и веры в то, что счастье ждёт совсем скоро. Любовь даст ей столько сил, сколько потребуется, и сильнее этой хрупкой беззащитной девушки нет никого на свете. Ради милого Наталья пойдёт на всё.
Но не только участники спиритического сеанса слышали стуки и шорохи. Весь замок буквально затрясся и заходил ходуном. Звенели хрустальные бокалы, дребезжала посуда, скрипели половицы, с некоторых полок попадали книги, вино из опрокинутой бутылки разлилось по белоснежной скатерти, точно алая кровь. Замок застонал и заохал, словно твердыня погрузилась в страшную лихорадку. Однако отчего-то всех этих катаклизмов почти никто не заметил. Возможно, все решили, что это снова разыгрался ураган, один из тех, что часто посещали замок, так что странным событиям той полночи никто не предал большого значения.
Карл Феликсович по-прежнему мрачно бродил по замку, и как волка не могут насытить овцы, так и он не терял аппетит к мыслям, хоть и были они для него тяжелы и безрадостны. Он осознал, что страстно полюбил Наталью Всеволодовну. Её прекрасный голосок звучал в его сердце сладкими переливами соловьиных трелей. Боже, он всё бы отдал за один приветливый взгляд, но как его добиться, если рядом соперник! Быть может, Карл Феликсович и смог бы, как он считал, вынудить Александра Ивановича отступиться от Натальи, но Клара Генриховна непременно выдаст её за этого старого чёрта, фабриканта Миндальского. Он слышал, проходя мимо гостиной их разговор, так что ему стало понятно, что этот облезлый кот, Антон Сергеевич, вовсе не прочь породниться с госпожой Уилсон, тем более, что в жёны, а точнее в рабыни ему предлагают такое нежное дитя. Нет, он должен устранить всех соперников, чего бы то ему не стоило, и только тогда он будет счастлив.
Внезапно он столкнулся лицом к лицу с господином Симпли, который был слегка навеселе, и, криво улыбаясь, спросил Карла Феликсовича:
— А вы, сударь примите участие в завтрашней охоте?
— Не знаю, любезнейший Семён Платонович, — а многие ли соберутся на охоту? — нехотя ответил Карл Феликсович.
— Как-же-с, все порядочные джентльмены! — продолжал господин Симпли. — Во-первых, буду я, во-вторых, господин генерал, ещё наш сосед, да, чуть не забыл про поручика…
— И Александр Иванович там тоже будет? — неожиданно резко спросил Карл Феликсович.
— Разумеется, сударь! Ещё соберутся Павел Егорович, Алексей Николаевич, в общем, все, кто желает, сударь вы мой, — заплетающимся языком пробубнил господин Симпли и пошёл дальше к своей опочивальне, рассуждая о предстоящей охоте.