— Хорошо, не поможешь с этим справиться, так хоть помоги отделаться от старика! Но знай, он должен сам отступиться от Натальи! — тут Карл Феликсович спохватился, не наговорил ли он лишнего, но сказанного было не воротить.
— Ох, и далась же вам всем эта Наталья! — звонко воскликнула Кхаца.
— Дай мне средство! — угрожающе произнёс Карл Феликсович, поднимаясь со своего стула.
— Дам, дам, только не горячись! — произнесла цыганка. — Старик бы и сам уехал, когда пришло время, за ним и так смертный долг висит.
С этими словами цыганка встала и пошла к двери.
— Сиди здесь, — приказала она, — я принесу средство.
И она исчезла за маленькой дверью, а молодой франт остался в раздумье сидеть за столом. Пламя свечи изредка подрагивало, становясь то выше, то меньше. Мысли теснили голову, хотя из слов цыганки Карл Феликсович почти ничего не понял. О той ли девушке говорила она? И почему эта оборванка не приняла денег? Всё казалось странным и подозрительным. Молодой человек был уверен, что вокруг творится сплошная чертовщина, и ему хотелось поскорее вернуться в замок. Наконец он решил, что эта бродячая колдунья просто сумасшедшая, и отсюда все её странное жесты и непонятный разговор. Глупо было полагаться на столь ненадёжное средство, как цыганская магия. Но тут дверь неожиданно открылась, заставив Карла Феликсовича вздрогнуть. В комнату, легко шурша юбкой, вошла Кхаца.
— Вот средство, — сказала она и протянула небольшой флакончик, украшенный затейливой гравировкой. — Это для твоего старика. Подлей ему в напиток, и он больше не будет тебе опасен.
— Это яд? — неуверенно произнёс молодой человек, беря флакончик в руку.
— Нет! — рассмеялась Кхаца. — На этого яд даже не стоит тратить!
— Что же тогда это?
— Он просто начнёт видеть свои грехи, — произнесла цыганка и потянулась за плащом.
Карл Феликсович встал и в нерешительности прошёлся по комнате. Затем достал из кошелька монету и положил её на стол.
— Бери, — сказал он, — если и в самом деле сработает, ещё принесу.
— Можешь не трудиться, барин, я честная цыганка, и много мне не надо. Только даже это не поможет тебе добыть твоей зазнобы.
С этими словами цыганка вышла из комнаты, а внезапный порыв неизвестно откуда взявшегося ветра задул свечу. Ещё минуту Карл Феликсович приходил в себя, затем, повертев в руках флакон, быстро сунул его в карман. Тут что-то важное всплыло в его сознании, и он мигом выбежал из комнаты. Кхацы в питейном помещении не было. Стремглав выбежав на двор, молодой человек сначала был ослеплён светом дня, но привыкнув немного к нему и осмотревшись, понял, что цыганки не оказалось и там, словно она исчезла, как исчезает призрак или бес.
— Проклятая ведьма, — вырвалось у него.
Но ничего поделать было уже нельзя. В кармане лежал флакон, оставшийся единственным доказательством его встречи с цыганкой. Полный злости и негодования, он направился к коновязи, где оставил лошадь. Подойдя ближе, он увидел высокого черноусого цыгана, накинувшего овчинный тулупчик поверх красной косоворотки. Цыган стоял рядом с его лошадью и поглаживал её гриву, что-то приговаривая на своём языке.
— Ты ещё кто такой? — яростно прикрикнул на него Карл Феликсович.
— Я Гожо, барин, — ответил цыган, продолжая гладить лошадь. — А лошадка хорошая у вас. Продайте её мне, я цену такой любую выплачу. За такую любую работу готов выполнить. На всё пойду!
— Ты что, дурак, а как же назад поеду! — вскричал Карл Феликсович, но тут же в его голове родился новый план, как отомстить своему сопернику.
— Послушай, — обратился он вдруг к цыгану, — то, что ты не очень хорошо подумал, я прощаю, даже больше того, могу тебе помочь. По этой дороге прошли недавно две такие лошади, что тебе и не снились! За каждую из них можно получить состояние, но краше всех конь, на котором ехал один армейский поручик. Такой юнец-офицер. Так вот, старина, я дам тебе десять серебряных монет, если ты убьёшь его. Коня можешь взять себе. Но запомни, с ним барышня, её трогать нельзя. Ни волоска с её головы не должно упасть! Сделаешь?
— Э, барин, работа плохая, — протянул цыган.
— Двадцать серебряных и конь, только пырни офицеришку ножом в грудь, и дело с концом! — прохрипел Карл Феликсович, позвякивая кошельком перед глазами цыгана.
— Э, барин, да вы щедрый господин! — ухмыльнулся цыган, и Карл Феликсович, вглядевшись в его лицо, увидел, как в глазах цыгана заиграл огонёк жадности. — Всё исполню, как вы сказали.