Молодые люди с ужасом слушали эти слова, не веря в исчезновение тела Коршунова. Всё это казалось им страшной фантазией больного ума обитателей этого мрачного места.
— Нам очень жаль, — ответил, наконец, Александр за себя и Наталью.
— Да, вы хотели видеть кабинет, — проговорила старуха и сделала знак следовать за ней. — Она долго ещё будет спать, — добавила она, глядя, как Наталья Всеволодовна озиралась на постель больной.
Через пару минут они вернулись в большой дом и стояли у массивных дверей кабинета, покрытых пятнами от сырости и серой пылью. Ингрид отперла их, и молодые люди вошли вслед за ней в тёмное помещение. Откинув портьеры от грязного окна, экономка зажгла пару свечей, осветивших ужасный беспорядок. Всюду лежали стопки книг, там и тут были разбросаны листки бумаги, конверты и письма. Все стены были заставлены стеллажами, на которых в два ряда стояли старинные книги в кожаных переплётах. Посередине комнаты располагался большой письменный стол, заваленный кипами бумаг, за ним у окна стояло высокое кресло, обтянутое потрескавшейся кожей, а на его спинке лежал шерстяной плед. Рядом на полу стояли химические склянки, пробирки и реторты. В углу было нагромождение бутылок со странными жидкостями. Под ногами у Александра и Натальи был толстый персидский ковёр, но света из окна проникало так мало, что нельзя было хорошенько рассмотреть его узор.
— Мне нужно идти готовить ужин, — произнесла старуха. — Сожалею, но предложить вам ничего не могу, у нас нет даже чая. Если вы захотите уйти, я буду на кухне, это прямо по коридору и налево.
Поблагодарив Ингрид, ушедшую тихими шагами, точно тень, молодые люди принялись осматривать кабинет. Они заглядывали в каждую книгу и каждый альбом, всматривались в каждый листок бумаги, валявшийся на полу. Листки обычно оказывались счетами, выписками из книг расходов, долговыми поручительствами, хозяйственными записками или корреспонденцией, посвящённой друзьям Коршунова. Большинство книг касались вопросов теологии, были житиями святых, сборниками легенд и мифов. Часть из них была на латыни, другая и вовсе на незнакомых языках. В некоторых книгах были описания химических опытов, другие содержали знания по медицине или ботанике.
Подойдя к столу, Наталья стала перебирать лежавшие на нём в беспорядке бумаги. Среди них она наткнулась на очень старую книгу, написанную на пергаменте. В середину этого тяжёлого тома была вложена закладка. Женское любопытство толкнуло её открыть книгу на месте этой закладки. На одной странице была начерчена загадочная схема, изображавшая круг и вписанную в него пентаграмму со множеством странных символов, на другой был начертан латинскими буква загадочный текст. И хотя она прежде читала старинные латинские изречения, этих слов разобрать не получалось.
— Александр Иванович, — позвала она, — взгляните, такого я прежде не видела.
Поручик подошёл к ней и взглянул на книгу. Вместе они стали перелистывать страницу за страницей, с которых смотрели загадочные знаки с таинственными надписями, там и тут пестрели гравюры, изображавшие жутких крылатых и рогатых монстров. Книга словно заворожила их, от неё буквально нельзя было отвести взгляд. Лица Натальи и Александра были так близко, что горячее дыхание обжигало им щёки. Казалось, они перестали быть двумя отдельными людьми и стали одним целым. Книга, увлекшая их, уже казалась чем-то далёким, а причудливые схемы и надписи слились в один сумрачный поток.
— Это книга ведьм, — произнесла Наталья, оставаясь неподвижной и не меняя выражения лица. — Я слышала о ней когда-то, но говорили, что её не существует. Говорили, что она способна сводить людей с ума, может вызывать духов и влиять на судьбу. Это злая книга, никто не должен её читать.