Черс позеленел. Наконец выяснилось, с кем он имел сегодня днем беседу.
— Там их и должен был встретиться наш дух, — продолжала девица, не заметившая реакции юнги. – Всё ещё в моем теле. Он намеревался заманить их в лавку. Затем прикончить меня и одного наймита. Сам же планировал занять тело другого. Потом была очередь Бродо отправиться на прогулку на Серые Равнины. Этот ублюдок еще имел наглость консультироваться у меня, как это всё провернуть незаметно для окружающих. Я сходила с ума от ненависти, силилась выкинуть его прочь из моего сознания. Он же наслаждался моим гневом. И самое противное, что моё тело реагировало на это его ощущение.
— Он придумал, как остаться незамеченным? — спросил Сигурд, пропустив мимо ушей гневную тираду девушки.
— Нет, — ответила воительница. – Он не слишком сообразителен. А в делах кроваво-тайных вообще полный профан. Если бы он не догадался, как скрыть факт убийства на базаре, то на обмен тел бы не решился. Мне, правда, от этого легче бы не стало. От моей оболочки он собирался избавиться в любом случае.
— Ты стала слишком опасной? – предположил Сигурд.
— Ему надоело однообразие! – почти одновременно с ваниром произнес Коратцо.
Тара в очередной раз нехорошо посмотрела на духа Камня, но, подумав, согласно кивнула.
— Рыжий, твой товарищ прав, — сказала она. – Я ничего не могла ему сделать. От комариного укуса вреда было бы больше, чем от моих потуг выкинуть его из своей головы. Ему приелись те ощущения, что он испытывал в моем теле. Захотелось чего-то новенького.
— Как думаешь, он отступился от идеи преследования наймитов? – спросил Коратцо.
— Кто знает? – пожала плечами девушка. Движение вышло неудачным и рана мгновенно отозвалась болью. Тара скривилась. – Возможно, он выберет своей жертвой «лилового» или какого-нибудь пирата поздоровее. Ему нужно тело, в котором он мог бы чувствовать себя в безопасности.
— Итак мы имеем, — подвел итог Сигурд. – Место вероятного пребывания нашего духа – бедняцкие кварталы. Тело – воин, пират или конфидент. Учитывая его склонности, это уже немало. Для начала поисков должно хватить.
Коратцо согласно кивнул. Поиски брата-любовника становились первостепенной задачей. Слишком много тайн с ним связано. С магом можно будет разобраться потом. Когда капитан Конан нанесет визит в поместье Хозяев.
— Если вы не возражаете, — обратилась Тара к трем мужчинам, — я немного отдохну. Плохо себя чувствую. Обещаю утром помочь вам в составлении плана поисков. У меня к этой твари есть пара должков.
— Конечно, отдыхай, — сказал Сигурд.
Черс пробурчал что-то непонятное, вроде «приятного отдыха».
— Сладких снов, — пожелал девице Коратцо.
Дух не пожалел заклинания, которое бы оповещало его о том, что девушка покинула комнату. Сделать это она могла, разумеется, только через дверь. На окне давным-давно лежала колдовская печать.
Глава 10.
«О реальности иллюзий»
Юноша был изрядно навеселе. Его шатало. Он орал в полный голос песню, где главный герой обещал больше никогда не пить и не принимать выжимку из лотоса. Друзья его за это называли предателем.
Слуха у парня не было никакого, зато желание донести глубинный смысл песни до окружающих присутствовало в полной мере. Фраза товарищей главного героя «ты всех нас предал» разносилась на добрую половину Сартоса.
— Заткнись! – раздалось крик из окна над головой юноши.
— Пошли к Нергалу! – отозвался молодчик и продолжил пение.
Одет парень был вполне себе прилично. Дорогая рубаха, штаны. На поясе покачивался отделанный драгоценными камнями кинжал. По соседству с ним располагался набитый монетами кошель.
Монтейро не спеша брел вслед за юнцом. Митрианец по-хорошему ему завидовал. Ему самому было не дано вот так напиться, брести неведомо куда и горланить песню, которую всего полколокола назад услышал в кабаке.
Монах заглянул в окно, из которого парня просили заткнуться. Никого. Полнейшая тишина. Монтейро не сомневался, что поднимись он наверх, обнаружит лишь пустой дом с обстановкой, покрытой многомесячным слоем пыли.
Настоящими в этом мире были только он и пьяный юнец.
Внезапно пение стихло. Монтейро насторожился. Он уже успел выучить слова песни наизусть. Парень остановился где-то посередине. Неспроста.
Митрианец в несколько шагов нагнал парня и встал по правую руку от него. Юноша на это никак не отреагировал.
Его внимание было приковано к человеку с арбалетом и двум его товарищам, выходившим из переулка.
Палец арбалетчика был приложен к губам. Парень, похоже, воспринял это, как очередную команду заткнуться, и на этот раз послушался. Потому песнь и замолкла.
Монтейро огляделся по сторонам. Обнаружил деревянную бочку у одного из домов. На неё и уселся. Отсюда открывался отличный вид. Митрианец собирался насладиться представлением. Благо, разыгрывалось оно именно для него.
Дружки арбалетчика приблизились к парню. Одеты они были в жалкие лохмотья, кинжалы в их руках разве что не заржавели. Глаза обоих явно страдали от какой-то болезни. Из них вытекала мерзкая слизь, вызвавшая у Монейро рвотные порывы.
Арбалетчик не был столь отвратен. Лицо у него не выглядело болезненным и осанка была крепкая. Рвань, которую он носил, скорее всего являлась данью местной моде. Монтейро уже сообразил, что оказался в одном из бедняцких кварталов Сартоса.
— Давай сюда кошель, юноша, — потребовал один из подручных.
После этой фразы он зашелся в приступе кашля.
Молодчик явно колебался. Правая рука его так и тянулась к кинжалу, но арбалет в руках противника был весомым аргументом. Он снял с пояса кошель и бросил его под ноги грабителям.
Те одновременно бросились на него, силясь первыми завладеть золотом. Сцена выглядела настолько комично, что Монтейро расхохотался. Больше никто из присутствующих его веселья разделить не пожелал.
— Теперь ножичек и одежду, — продолжил излагать свои требования подручный.
Монтейро не сомневался в том, какая реакция последует на эти слова. Мирно встреча закончиться никак не могла. Иначе он бы здесь не появился.
Юноша медленно извлек из ножен кинжал, словно собирался вручить его похитителям. Те довольно заулыбались. Тогда юнец резко выпрыгнул вперед, рубанув по горлу одного из болезненных. Второго схватил за шею и прикрылся им, как щитом.
— Думаешь, я его пожалею? – это были первые слова, которые произнес арбалетчик. Голос у него оказался невероятно низким.
Через мгновение арбалетный болт впился в шею плененного грабителя. Юноша не сумел удержать внезапно потяжелевшее тело. Он стоял с окровавленным кинжалом в руке и глупо смотрел на перезаряжающего свое оружие арбалетчика.
Грабитель усмехнулся и выстрелил. Молодчик осел на землю. Монтейро подумал, что песня оказалась пророческой. Выпить еще разок ему и впрямь было не суждено.
Арбалетчик неторопливой походкой приблизился к юноше. Склонился, достал из-за пазухи нож, чтобы срезать кошель с пояса. В этот миг правая рука юноши взметнулась в направлении грабителя. Кинжал, находившийся в ней, пронзил арбалетчику горло.
Митрианец спрыгнул со своей бочки и подошел к месту побоища. Все грабители были мертвы. Юноша еще дышал, но судя по ране в груди, жить ему осталось недолго.
Всё, как всегда.
Сейчас должно опять начаться.
Мир померк, погрузился в темноту.
В висках митрианца зародилась боль.
Вскоре она достигла своего апогея и пошла на убыль.
Из темноты возник свет.
Монтейро очутился в богато обставленной комнате. На полу лежали пушистые туранские ковры. Такие зингарец видел только на гравюрах, повествующих о растлевающем действии накопления золотых запасов. Стены были отделаны различными земными каменьями. Митрианин не знал их названий, но на его восхищении работой неизвестных мастеров это никак не отразилось. Он и подумать не мог, что подобную красоту можно сотворить, не обращаясь к помощи злата, серебра и драгоценных камней.