– То, что вы рассказываете – это ужасно, – вздохнула Ася. – Ведь ваши кольца превращают мужчин в рабов, а женщин – в пустых ветреных мотовок.
– Вы правы, Анна, – не стал спорить Брюс. – Поэтому вам я предложил другое кольцо.
– Благодарю за угощение и поучительную беседу! – произнесла девушка, решительно вставая. – Будьте любезны, проводите меня до моего ландо. Я устала и хочу спать.
– Вы могли бы заночевать у меня, – забросил пробный камень чародей.
– Благодарю за предложение, но честь не позволяет мне остаться до утра у одинокого мужчины.
– Ну что ж, дорогая Анна, – сказал Брюс. – Ваше желание для меня закон.
Колдун и впрямь проводил ее до кареты. Кучер сидел во все той же позе, и пришлось растолкать его, чтобы разбудить. Ландо выкатилось из ворот и углубилось в паутину улочек Лекарской заставы. Ася и сама не заметила, как задремала на кожаных подушках сиденья. Проснулась она, когда карету тряхнуло сильнее обычного. Девушка машинально ухватилась было за спинку сиденья и едва удержалась на ногах. Оглядевшись, она увидела, что стало совсем светло, вокруг незнакомые здания, вытянувшиеся вдоль канала, тускло отблескивающего в лучах рассвета, а рядом одна из тех удивительных безлошадных повозок, которые Ася во множестве наблюдала в грядущем веке. Странным образом куда-то подевалось ландо. Неужто она свалилась с него во сне?! Да нет, ведь она на ногах, жива и здорова. Проще было предположить, что, задремав, случайно коснулась камня на своем перстне и вновь очутилась в XXI столетии.
– Доброе утро! – услышала Ася смутно знакомый голос и обернулась.
Это было невероятно, но перед ней снова стоял незнакомец, что преследовал ее прошлой ночью. Девушка присела в книксене, хотя приветствующий ее мужчина был одет скорее как холоп, нежели человек знатного происхождения. – Мое почтение, сударь!
– Моя фамилия Иволгин, – продолжал тот. – Я художник. Простите, что я тогда преследовал вас, но… Вы именно та, кого я очень долго искал… Нижайше прошу разрешить писать с вас потрет!
– Меня зовут Анна, – в свою очередь представилась девушка. – Ваше предложение для меня весьма неожиданно, ибо я здесь оказалась непреднамеренно.
– Вас привела ко мне добрая фея, – с улыбкой проговорил художник. – Понимаете, после вашего столь загадочного исчезновения прошлой ночью я вернулся в свою мастерскую и проспал весь день и всю ночь, а проснувшись, случайно выглянул в окно и увидел, как вы появляетесь из утреннего света, словно античная богиня.
Как и всякая девушка, Ася не могла остаться безразличной к комплиментам, тем более к произнесенным столь искренне и простодушно, но не знала, что ответить этому Иволгину. Согласиться позировать ему, но в другой раз или остаться у него на сегодня? Конечно, она только что отказалась от предложения колдуна, ссылаясь на законы чести. А с другой стороны, кто, кроме ее слуг, обратит внимания на ее отсутствие? Разве что князь Пустовойтов случайно заглянет? Да и бог с ним. Переживет.
– Пожалуй, я посещу вашу мастерскую, – неожиданно для себя самой произнесла девушка. – При условии, что вы угостите меня кофием. И… не станете расспрашивать меня кто я и откуда.
– Все, что вы пожелаете! – обрадовался Иволгин.
Глава шестая
Пятница
Ветроград-XVIII
Господин Иволгин вел себя как истинный рыцарь. Ася не сказала ему, что уже позировала живописцам, и ее не смутило бы предложение раздеться донага. Однако ничего подобного не последовало. Иволгин попросил у нее лишь разрешения сделать несколько набросков рук и лица. При этом он даже не настаивал на том, чтобы девушка сидела неподвижно. Слуг у живописца не было, он все делал сам, хотя бедным не выглядел. Впрочем, трудно судить об уровне достатка человека иного века. Иволгин собственноручно приготовил кофе, предложил к нему мелко колотый сахар и сливки, а также принес корзинку с печеньем. После пира в доме колдуна Ася не чувствовала себя голодной, но ей хотелось попробовать пищу грядущего. Кофе оказался восхитительным, а печенье весьма вкусным. Покуда Ася угощалась, Иволгин делал стремительные зарисовки.
Когда он закончил, девушка, разумеется, попросила разрешения взглянуть на его наброски. Результат ей понравился. Рука у живописца была легкая, а глаз острый. Он успел запечатлеть даже самый мимолетный жест. И то, как Ася держит чашечку, отогнув мизинец, и прикосновение к виску в тот момент, когда девушка поправляла выбившуюся прядку, и озорную искорку в глазах, и чуть затуманенное паром, поднимающимся над кофе, немного задумчивое лицо и влажный блеск зубов, впившихся в печенье. Асю поразил яркий реализм изображения. Живописцы ее века, которым она позировала, стремились изобразить в ее лице кого угодно – Психею, Цирцею, Елену Троянскую, но только не Анну Болотную, уроженку Ветрограда. Иволгин же стремился уловить душу своей модели, а не соорудить из нее аллегорию.