– Благодарю вас! – произнесла девушка, возвращая листы с эскизами живописцу. – Вы изрядный мастер. Я охотно стану позировать вам и в дальнейшем. Вот только не могу покуда сказать, в какой именно день и час.
– Я буду ждать вас в любое время! – горячо воскликнул Иволгин.
– А сейчас не могли бы вы проводить меня?
– Охотно! Я отвезу вас, только назовите адрес.
– У вас свой выезд?
– Выезд? – удивился живописец. – У меня машина. Правда, старенькая, но на ходу.
Ася хотела спросить, что такое машина, но прикусила язычок. Незачем выдавать своей неосведомленности. Вместо этого она сказала:
– Я живу на Корабельной набережной, близ Предтеченского собора.
– Хорошо! – оживился Иволгин. – Я знаю это место. Приходилось рисовать… Если вы готовы, идемте!
Девушка поднялась с кресла, в котором сидела. Из всей обстановки в мастерской живописца оно единственное напоминало о времени, которое она покинула. О последнем Ася ничуточки не жалела, понимая, что с удовольствием осталась бы в этом удивительном веке навсегда. Но если и в своем времени она лишь бедная содержанка светского вертопраха, то здесь и подавно никто. Они спустились в парадное. Сквозь остекленные двери с улицы проникали солнечные лучи. Чувствовалось, что в городе жарко. Асе стало любопытно. Днем она в этом чудесном городе грядущего еще не была. И поэтому, оказавшись снаружи, с любопытством принялась озираться. Вдоль набережной канала шли легко одетые люди. Мужчины, женщины, юноши и девушки – все носили короткие штаны. Это Ася заметила еще предыдущей ночью, но теперь при свете дня обилие голых коленок ее смутило.
Что-то тоненько пискнуло. Живописец подошел к той самой повозке, возле которой оказалась гостья из прошлого, когда случайно коснулась волшебного кольца. Взявшись за блестящую ручку, он распахнул дверцу и жестом пригласил девушку внутрь. Подобрав подол платья, Ася осторожно опустилась в кресло, обитое каким-то упругим, шероховатым материалом. Солнце нагрело повозку, кузов которой был отлит из металла, и внутри оказалось жарко. Иволгин оставил дверцу открытой, наверное, для того чтобы проветрить, потом обогнул повозку и уселся в кресло с противоположной стороны, перед которым торчало небольшое колесо, насаженное на короткую ось. Здесь же были стеклянные окошечки со стрелками и цифрами. Живописец вставил в узкую скважину плоский ключик. Повернул его. Раздался сдержанный рокот. Окошечки осветились. Стрелки дрогнули. В это же время откуда-то снизу потянуло струей прохладного воздуха. – Сейчас немного проветрим и поедем, – пробормотал Иволгин. – Можете прикрыть дверь. Только хлопайте сильнее. Не бойтесь.
Ася протянула руку, ухватилась за ручку, что была с внутренней стороны дверцы. Потянула на себя. Раздался щелчок, но дверца осталась приоткрытой. Тогда живописец выбрался из повозки и захлопнул непослушную дверцу сам. Вернувшись на свое место, он произнес странную фразу, которая поставила его спутницу в тупик:
– Пристегнитесь, пожалуйста!
Девушка беспомощно развела руками.
– Простите мое невежество, но я не знаю – как это сделать.
Иволгин уставился на нее с изумлением, а потом протянул руку, выхватил непонятно откуда жесткую черную ленту, перехлестнул ее Асе через грудь и закрепил сбоку. Девушка почувствовала себя словно пойманная в силок птица. На мгновение ей стало страшно, и она поневоле потянулась к своему перстню. Стоит повернуть камень, и волшебная сила перенесет ее через бездну в триста лет. Живописец, не замечая ее судорожного жеста, захлопнул дверцу со своей стороны и тоже опоясал себя черной лентой. Это подействовало на гостью из прошлого отрезвляюще. Ежели хозяин этого странного экипажа привязал себя, значит, он не намеревался пленить доверившуюся ему девушку. В этот момент повозка сама собой тронулась с места, и Ася забыла о своих страхах. Шурша по брусчатке низенькими, словно обернутыми черными пухлыми подушками, колесами, экипаж медленно покатил вдоль канала.
Как ни удивительна была эта повозка, которую Иволгин называл машиной, но взгляд Аси больше притягивало то, что открывалось за окном. Ветроград XXI столетия. Когда машина повернула на Изветскую першпективу, перед пассажиркой из далекого прошлого развернулась дневная панорама города будущего. Вывески и витрины сияли не так ярко, как ночью, пусть даже бледной, но зато можно было наблюдать будничную жизнь горожан. Нигде не видно было лотошников и сбитенщиков, некоторые дамы выглядели нарядно, но прогуливались без сопровождения кавалеров. В толпе пешеходов то и дело мелькали двухколесные экипажи. На некоторых седоки ехали стоя на узкой доске и держась руками за поперечную палку, а на других – сидя верхом, как на лошади. Были и такие, которые просто стояли между колесами, ни за что не держась. Непонятно, как они умудрялись сохранять равновесие? Помимо приземистых машин, вроде той, в которой живописец вез свою гостью, встречались огромные, набитые людьми или громыхающие железными коробчатыми кузовами.