– Нужно надеть на палец и повернуть камешек, – ответила Ася. – Только не здесь. Не в доме. Лучше всего где-нибудь на открытом месте, которое не очень изменилось за последние триста лет.
– Вы, я вижу, опытная путешественница во времени, – с восхищением произнес художник. – Даже не верится, что вы только в третий раз проникаете в иное столетие.
– Я лишь руководствуюсь здравым смыслом. Было бы безрассудно оказаться замурованной в какой-нибудь стене. – Тогда идемте на набережную. Там есть одно место, которое точно не менялось сотни лет.
– Идемте!
Они как ни в чем не бывало покинули мастерскую, спустились по лестнице и вышли на набережную Зеркального канала. Идти было недалеко. В канал впадала узкая речушка Слезинка, ее крутые берега, поросшие ивами, и впрямь казались островком далекого прошлого, невесть как сохранившегося среди каменных громад великого города. В прибрежных кустах гнездились дикие утки, а в самой речушке купались пацанята. Питали Слезинку подземные ключи, и вода ее оставалась чистой и холодной даже в жару. Гарик подал девушке руку, и они спустились к воде по узкой тропинке. Старая плакучая ива накрыла их тенью. Теперь никто из посторонних не мог видеть эту странную парочку. Художник надел кольцо на мизинец – единственный палец, на который оно налезло. Ася перекрестила его. Иволгин вздохнул и повернул камень в оправе. Легкая дурнота накатила на него, а в глазах на мгновение потемнело.
Когда зрение восстановилось, Анна исчезла, а вместо одной старой ивы оказалось две молоденьких. Гарик посмотрел вверх, туда, где в его время над кромкой берега поднимались каменные дома, постройки XIX века. Теперь там домов не было. Если не считать покосившейся хибары, возле которой торчали колья с растянутыми между ними сетями. На пороге хибары стоял старик с похожей на паклю бородой до пояса. Видимо, он стал свидетелем появления Иволгина из ниоткуда, потому что быстро-быстро крестился. Поразила художника тишина. В большом городе даже глубокой ночью не бывает тихо, а здесь, кроме криков чаек, что носились в вышине, и шелеста листвы – не было никаких звуков. Сомнений не осталось, кольцо колдуна действительно перенесло человека из XXI века в прошлое. В какой именно век, так вот с ходу сказать было нельзя, но во всяком случае – в те времена, когда берег Слезинки был еще городской окраиной.
Художник решил, что для начала достаточно. Для более подробного знакомства с иным столетием следовало подготовиться. Гарик повернул камень и вновь оказался под ветвями старой ивы, услышал привычные городские шумы и увидел улыбку Анны.
– Я знала, что вы сразу же вернетесь, – сказала она.
– Вы полагаете, что я струсил?
– Что вы! Напротив. Я полагала, что вы куда менее безрассудны, нежели я. И не ошиблась.
– Для полноценного ознакомления с вашей эпохой я совершенно не готов. Даже костюм у меня неподходящий.
– Пожалуй, да! – согласилась девушка. – В таком наряде вас примут или за скомороха, или за…
– Умалишенного.
– Это было бы весьма прискорбно.
– Вернемся покуда ко мне, – предложил Иволгин. – У меня где-то завалялся театральный костюм как раз из подходящей эпохи. Даже парик есть.
– Любопытно было бы взглянуть на вас в парике.
– Постараюсь доставить вам такое удовольствие.
Так, перебрасываясь ироническими замечаниями, они вскарабкались на берег и направились к дому, где находилась мастерская художника. У самого парадного им преградила путь худенькая брюнетка. Это была Илона Прохорова. Она ревниво покосилась в сторону Анны и обратилась к Иволгину:
– Гарик, привет! Думала, что уже не встречу тебя. На звонки ты не отвечаешь.
– Здравствуй, Илона! – Художник смутился. – Ох, прости! Кажется, я оставил телефон дома…
– Не удивительно, – буркнула та и снова покосилась на Анну.
– Зайдешь?
– Нет, я на минутку! Кира просила напомнить, что ей нужны деньги. Ты обещал!
– Хорошо! – не слишком радостно откликнулся Гарик. – Я с ней созвонюсь.
– Ну тогда пока! – Илона резко повернулась и гордо зашагала в сторону Изветского проспекта.
Иволгин посмотрел ей вслед, вздохнул и открыл перед Анной дверь парадного. В неловком молчании они поднялись в мастерскую.
– Простите, что не познакомил вас, – пробормотал Гарик. – Это была Илона. Подруга моей…
– Снежницы!
– Снежницы? – переспросил художник.
– Так у нас называют ветреных красавиц, которые требуют от своих избранников денег, денег и только денег.