— Кто такой этот Скенвой? — подозрительно спросил Бен. — И куда тебе нужно дозвониться, чтобы найти его? Что скажет мой отец, когда получит счет на тысячи долларов из-за твоих звонков в Лос-Анджелес, Сингапур и Амстердам?
— Это обойдётся не так дорого. Звонки проходят через информационный бюллетень. А Скенвой — действительно классный парень. Время от времени он появляется в сети и делает разные замечания насчет нашей жизни. Он повсюду.
— Еще один компьютерный гуру?
— Нет, он не гуру. Скенвой воплощает в себе истинный дух Сети. Он анархист, как и я.
На экране высветилось меню, темы которого на первый взгляд были лишь поверхностно связаны между собой. Марио быстро изучил его.
— Знаешь, здесь можно узнать обо всем, — сказал он. — Только посмотри, сколько сведений собрано вместе! Военная информация, секретные армии на юго-западе Соединенных Штатов, городской терроризм, деятельность Чистого Разума»...
— Что такое «Чистый Разум»? — спросил Бен.
— То, чем я меньше всего интересуюсь, — фыркнул Марио. — Мой-то разум не назовешь чистым. Наверное, какая-то секта — сейчас их развелось великое множество. Понимаешь, никто не в состоянии по-настоящему контролировать Сеть или владеть ею. Поэтому любая организация может пользоваться ею для своих целей и рассылать информацию по всему свету.
Он перешел к другому меню.
— Ага, вот он!
«Где-то существует архитипическая история, — сообщил Скенвой. — Во всем мире люди пытаются сочинить ее, написать или озвучить. Но все вы останавливаетесь на полпути. Ваши разумы слишком человечны, они разделены и ограничены...»
— Что это значит? — спросил Бен, дважды прочитав сообщение.
— Мне кажется, все предельно ясно, — сказал Марио.
— Я понимаю значение отдельных слов, — рассердился Бен. — Но в чем заключается смысл сообщения? Что оно подразумевает?
— Ничего не подразумевает. Но когда ты прочтешь следующее, кое-что прояснится. Нельзя объяснить Скенвоя. Ты либо принимаешь его слова, либо нет.
Бен скорчил гримасу.
— Что мне делать, если ты уедешь на целых четыре недели? — Марио с досадой постучал по клавиатуре. — Не уверен, что я смогу прожить без этой штуки.
— Ты пристрастился к компьютеру, — сухо отметила Элейн.
— Еще бы. Это же так здорово! — Марио не находил подходящих слов для описания путешествий в киберпространстве — месте, которого не существовало в действительности, но которое казалось ему более реальным, чем окружающий мир. Оно было огромным, полным силы и чудес. Там он мог стать всем, чем хотел быть. Он мог ускользнуть от утомительной жизни, ограниченной семьей и школой, избавиться от безденежья, от страха перед будущим, от мыслей о том, что произойдет с ним после окончания школы. Марио не был уверен, что он поймет, как устроена жизнь в двадцать первом веке, зато он отлично уяснил, как устроена жизнь в Сети. Здешние правила если и существовали, то имели какой-то смысл. Можно было открывать их самостоятельно, без спешки и давления со стороны. Если ты запутывался и попадал не туда, то всегда можно было начать снова на следующей неделе. Никто не знал, кто ты такой, никого не заботила твоя внешность, цвет кожи или национальность. Марио любил хаотичное ощущение мира, заполненного людьми, готовыми до бесконечности обсуждать свои занятия и интересы. Ему нравилось общение, нравилось разговаривать с жителями Осло, Парижа или Хараре. Но еще больше его устраивала возможность мгновенно выйти из разговора, если становилось скучно.
Сидя за компьютером, связанным с Сетью через модем, он чувствовал себя равным любому другому человеку.
— Могу ли я пользоваться компьютером, пока ты будешь в Японии? — спросил Марио.
— Это все, о чем он беспокоится. — Элейн подмигнула Бену. — Но теперь ему придется на время отказаться от своего любимого занятия.
— Четыре недели — чертовски долгий срок. Как вы смогли этого добиться? Кто оплатил поездку?
— Шез все организовала.
— И вам разрешили ехать?
— Она платит за нас — или, по крайней мере, кто-то субсидирует поездку. Этого оказалось достаточно, чтобы убедить остальных.
Элейн все еще не могла поверить, что ей действительно разрешили поехать. Разумеется, ее отец не возражал; единственная проблема заключалась в том, чтобы воспрепятствовать его намерению отправиться вместе с ней. Он никогда не был в Японии и чрезвычайно увлекся теорией медитации в буддийских храмах, изучением боевых искусств. Но, кроме того, Элейн приходилось иметь дело с миссис Филдс, которая была ее приемной матерью в прошлом году. Миссис Филдс считала поездку очень опасной идеей. Она и ее муж судили пристрастно о Японии, как и многие австралийцы их поколения, не забывшие ужасов войны.
Когда Элейн попыталась объяснить это Шез, танцовщица рассказала ей, как много выпало на долю японцев в 1945 году, когда Токио был почти полностью разрушен, а атомные бомбы были сброшены на Хиросиму и Нагасаки.
— Ни одна страна не обладает монополией на жестокость, — сказала Шез. — Жестокость присуща каждому человеку, и чем сильнее мы отрицаем эту свою темную сторону, тем более вероятно, что она рано или поздно выйдет из-под контроля.
Элейн знала, что это правда. Она сама видела, как это происходит, когда играла в «Космических Демонов» и «Небесный Лабиринт» вместе с Эндрю Хейфордом, Беном и Марио. Она верила Шез: ведь в отличие от миссис Филдс, с ее постоянным стремлением казаться доброй и ласковой, танцовщица никогда не притворялась, будто лишена отрицательных качеств.
Нежность и доброта — прекрасные черты, и Элейн приветствовала их. Но если человек не признает свои темные стороны, то как он сможет противостоять им, бороться с ними?
На танцевальных занятиях Шез старалась направить своих учеников в состояние, где преобладали их подсознательные страхи и подавленные эмоции. Это напоминало проход через Темные Облака, с которыми Элейн пришлось столкнуться в «Небесном Лабиринте»; победа над ними заставила ее почувствовать себя сильной и уверенной в себе.
Элейн прикоснулась к медальону — своей награде за решение загадки «Небесного Лабиринта». В последнее время ее мысли часто возвращались к компьютерным играм. «Должно быть, это потому, что я собираюсь в Японию, где они были созданы», — подумала она.
— Твои родители совсем не возражали против поездки? — обратилась она к Бену. — Они с подозрением отнеслись к Шез, когда ты поступил в ее группу, не так ли?
— Это было странно, — признал Бен. — Они в самом деле не хотели отпускать меня, но ничего не смогли с собой поделать. Им пришлось сказать «да»!
— Некая сверхъестественная сила направляет вас в Японию, — драматически произнёс Марио.
— Почему ты так думаешь? — быстро спросил Бен.
Приятель отвернулся от экрана и удивленно взглянул на него.
—Не знаю. А что? Это правда?
—Дело в том... все получилось так просто!
— Да, — согласилась Элейн. — Поневоле призадумаешься, верно?
Они с Беном переглянулись и рассмеялись.
—Я так рада! — воскликнула она.
—И я тоже!
—А как же я? — выразил неудовольствие Марио. — Чем я буду заниматься все лето, пока вас не будет? Кто разрешит мне пользоваться компьютером?
—Ты не подумал об Эндрю? Он скоро вернется сюда. Марио уставился на Бена.
—Только не говори мне, что ты не знаешь.
—О чем?
—Эндрю отправился в Японию вместе со своим отцом.
—Ты шутишь! Я думал, что после Нового года он вернется из Сиднея.
—Нет, он позвонил мне оттуда и сказал, что собирается в Токио. Ему не терпится встретиться с сумасшедшим профессором.
—С профессором Ито?
—Да, с нашим человеком в Осаке. Правда, похоже, сейчас он уехал оттуда, поэтому они собираются встретиться с ним в Токио.
—Как странно, — пробормотал Бен. — И мы летим в Токио почти одновременно с Эндрю!
—Я об этом и говорю, — проворчал Марио, повернувшись к клавиатуре. — Некая сверхъестественная сила собирает вас вместе. — Напечатав несколько фраз, он внезапно добавил: — Но почему бы ей не захватить и меня за компанию?