— Не смотри туда, Бетти, — тихо молвила она. — Я не смотрю. Это ужасно — ужасно, — добавила она, отвернувшись.
Но она не приняла в расчет Марджери, которая цепко обхватила ее предплечье и властно сказала:
— Пойдем. Взгляни на рвущееся сердце. — Патриция было заколебалась, но затем поддалась любопытству и настойчивому пожатию костлявых пальцев.
Ближайшие к ним хижины были безлюдны, поскольку их обитатели ушли туда, где полыхал костер и горело больше факелов. Неслышно, как мотылек, Безумная Марджери, скользя сквозь сумрак, подвела их к крайней из лачуг и, остановившись в пяти шагах от ее двери, простерла руку с длинным вытянутым пальцем.
— Рвущееся сердце! — торжествующе прошептала она.
Среди редкой травы ничком лежал мужчина. Одну руку он, согнув, положил под лоб, другую вытянул и сжал в кулак, лежа в позе человека, павшего на землю в немом отчаянии и тоске. Послышалось долгое судорожное рыдание, сотрясшее все его тело, затем он вновь умолк.
С площади донесся взрыв веселого смеха, мужчина досадливо приподнял голову и снова уронил ее на согнутую руку.
Патриция повернулась и быстро пошла прочь. Бетти и сэр Чарльз последовали за ней; Марджери, удовлетворив свой каприз, исчезла в темноте.
Никто не произнес ни слова, покуда все трое снова не оказались среди мокрых, шелестящих листьев кукурузы. Здесь Бетти заговорила, и в голосе ее послышались слезы:
— О, Патриция, душечка! Сколько же несчастий в этом мире, который нынче вечером казался мне таким прекрасным, таким мирным. Бедняга!
— Этот "бедняга", Бетти, — сурово ответила Патриция, — преступник, совершивший какое-то мерзкое, гнусное злодеяние, уголовник, спасенный от виселицы и присланный сюда, чтобы отравлять воздух, которым мы дышим.
— Это был тот каторжник, Лэндлесс, не так ли? — спросил сэр Чарльз.
— Да.
— Но, Патриция, — молвила кроткая Бетти, — что бы он ни совершил, сейчас он очень несчастен.
— Он посеял ветер, так пусть же пожнет бурю, — твердо отвечала Патриция.
Они вошли в дом и проследовали в гостиную, освещенную мягким светом благоухающих миртом свечей. Мистрис Летиция играла на спинете, капитан Лэрамор стоял рядом, переворачивая страницы ее сборника песен, а губернатор, сидя за шахматным столиком и расставив фигуры, ожидал возвращения Принцессы из Воздушного замка.
Глава V
НА ТРЕХМИЛЬНОМ ПОЛЕ
В дальнем углу трехмильного поля Лэндлесс переходил от одного растения табака к другому, склоняясь к каждому, терпеливо удаляя со стеблей маленькие зеленые боковые отростки, или "пасынки".
Спина и всё тело болели от непривычной работы в согбенной позе, голову нещадно жгло свирепое солнце, в висках бухала кровь, язык прилип к нёбу, а между тем до полуденного перерыва еще оставалось два часа. Он выпрямился, устало вздохнув, и затуманенными глазами обвел безбрежную зеленую равнину, словно идущую непрестанными волнами. Даже самому здоровому и крепкому работнику требовалось несколько месяцев на то, чтобы вполне приноровиться к виргинскому климату, а Лэндлесс все еще был слаб после лишений и заключения сначала в тюрьме, а затем в зловонном трюме.
Он перевел свои утомленные глаза с золотистозеленых полей на тенистый лес. До леса было всего несколько ярдов, он начинался за узким ручьем и идущей зигзагами редкой изгородью из посеревших жердей, увитой вьюнками. Счастье в эту минуту виделось Лэндлессу в том, чтобы погрузиться в этот прохладный душистый сумрак, уложить усталое тело на ковер из сосновой хвои и навсегда отгородиться от солнца.
Внезапно он ощутил на себе чей-то взгляд и, оторвавшись от созерцания опушки, встретился глазами с индейцем, сидящим перед изгородью на упавшем стволе.
То был мужчина гигантского роста, одетый в грубые холщовые бриджи, с пестрым платком, повязанным вокруг головы. На его лице с резкими чертами застыло обычное для индейца выражение угрюмой невозмутимости, и он сидел, развалясь, неподвижный, словно бронзовое изваяние, и уставясь на Лэндлесса большими непроницаемыми глазами.
Лэндлесс, ответивший индейцу таким же пристальным взглядом, заметил кое-что еще. Буйные заросли сорняков, окружающие упавший ствол, едва заметно колыхнулись, и из них подобно быстрому удару рапиры, высунулась длинная пятнистая змея, коснулась плеча индейца и, на миг повиснув на нем, упала на землю.