Мулат и уголовник тоже вышли, и Годвин сказал магглтонианину:
— Друг Порринджер, этот починенный парус надо погрузить на привязанную перед хижиной большую лодку до того, как Хейнс приплывет за ним поутру. Не мог бы ты отнести его туда? И, если ты подождешь там, вскоре к тебе присоединится этот молодой человек.
Магглтонианин кивнул, поднял потрепанный парус с пола, положил его себе на голову и вышел вон. Починщик сетей повернулся к Лэндлессу.
— Итак, что ты думаешь? — спросил он.
— Я думаю, — молвил Лэндлесс, повысив голос, — что господин, стоящий в темном углу, устал ждать.
Последовала гробовая тишина. Затем от потемок в углу отделилась тень, вышла на свет факела и превратилась в статного мужчину, по-видимому, находящегося во цвете лет, в зеленом суконном плаще для верховой езды и маской на лице. Свою касторовую шляпу он надвинул на самые глаза, а нижнюю часть лица закрывал плащом. Положив другую руку без перчатки на стол, он пристально посмотрел на Лэндлесса.
— У вас зоркие глаза, — сказал он наконец, говоря нарочито приглушенно.
— Ночь сегодня выдалась жаркая, — с улыбкой заметил Лэндлесс. — Майору Кэррингтону было бы удобнее, если бы он снял свой плотный плащ.
Мужчина отпрянул.
— Вы знаете меня! — изумленно воскликнул он.
— Мне известны как герб Кэррингтонов, так и их девиз. Тепах et Fidelis[48], не так ли? Вам следует снимать свой перстень с печаткой, когда вы плетете заговоры.
Главный землемер Виргинии сбросил с себя плащ и, бросившись вперед, схватил Лэндлесса за плечи.
— Ах ты, пес! — прошипел он сквозь зубы. — Если ты посмеешь выдать меня, я велю тебя запороть!
Лэндлесс вырвался из его хватки.
— Я не предатель, — холодно обронил он.
Кэррингтон взял себя в руки.
— Хорошо, хорошо, — промолвил он, все так же учащенно дыша. — Я вам верю. Я слышал все, о чем здесь говорилось нынче ночью, и я вам верю. Вы же дворянин.
— Если бы при мне была моя шпага, я был бы рад предоставить майору Кэррингтону соответствующее доказательство.
Кэррингтон улыбнулся.
— Полно, полно. Я погорячился, но клянусь Небом, вы заставили меня вздрогнуть. Я прошу у вас прощения.
Лэндлесс поклонился, и в разговор вмешался починщик сетей.
— Простите, что я так долго продержал вас в таком неудобном положении, майор Кэррингтон. Но появление магглтонианина прежде того времени, когда я его ожидал, вкупе с вашим желанием сохранить все в секрете не оставили мне иного выбора.
— Осмелюсь предположить, друг Годвин, что вы бы не стали жалеть, если бы этот молодой человек объявил о своем открытии в присутствии всего конклава, — сказал Кэррингтон, устремив на Годвина испытующий взгляд.
Впалые щеки Годвина покраснели, но ответ его был невозмутим.
— Истина, разумеется, состоит в том, что я был бы рад, если бы майор Кэррингтон бесповоротно включился в наше дело. Но пусть он, справедливости ради, поверит, что, даже если бы я движением пальца мог вовлечь его в наше предприятие, без его позволения я бы этого не сделал.
— Воистину так! — воскликнул Кэррингтон, затем повернулся к Лэндлессу и с жесткой улыбкой продолжил: — Вы должны понять, молодой человек, что Майлс Кэррингтон никогда не участвовал и не будет участвовать в собраниях, во время которых кабальные работники плетут заговоры против общественного спокойствия и порядка. А если Майлс Кэррингтон и посещает Роберта Годвина, работника полковника Верни, то делает он это лишь для того, чтобы поручить ему (с дозволения его господина) починку сетей, либо затем, чтобы скоротать время, читая Платона, поскольку в Англии Роберт Годвин был выдающимся ученым.
— Разумеется, — также с улыбкой ответствовал Лэндлесс. — В настоящее время майор Кэррингтон и мастер Годвин весьма интересуются красивой, но праздной идеей республики, в которой будут править философы, опорой которой станут воины и где ни один грек не обратит в рабство другого грека, а только варваров из внешних земель — что очень красиво на бумаге — но они оба согласны, что будь это осуществлено, это перевернуло бы мир вверх дном.
— Вот именно, — с улыбкой согласился Кэррингтон.
— Тебе лучше идти, мой мальчик, — вставил Годвин. — Вудсон встает рано, и нельзя допустить, чтобы он заметил, что ты болтаешься без дела… Ты подумаешь над тем, что ты слышал здесь сейчас, и явишься ко мне опять, как только тебе представится такая возможность?
— Да, — медленно проговорил Лэндлесс. — Я приду, но я не стану давать вам обещаний.
Он нашел Порринджера в их лодке, где тот терпеливо ожидал его. Они отчалили и на веслах поплыли обратно в предрассветной тишине. Была высшая точка прилива, черные берега исчезли под водой, и трава вздыхала и шептала вровень с бортами лодки. Когда они наконец доплыли до более широких вод протоки, звезды уже начали бледнеть, а на востоке виднелся чуть заметный бледно-розовый свет. На земле и воде лежал серебристый туман, и в его пелене они смогли незаметно добраться до своих хижин.