— Не совсем.
— Так я и думал. Я же не дурак, мадам. То, что я доверяю Квентину, не означает, что я не понимаю, как он действует. Расследование было хорошо срежиссировано. Не было ни одного эксперта по ядам. А роль Эсмонда в этом расследовании осталась для меня загадкой. Я не мог отделаться от чувства, что именно он дирижировал оркестром.
— Как вы, по-видимому, заключили, ваша светлость, — сказал Эсмонд, — лорд Квентин полагал, что негативные последствия расследования убийства будут гораздо большими, чем позитивные результаты чисто технического слушания.
— Хорошо зная Боумонта, я не могу с этим не согласиться. Остается лишь сожалеть, что я узнал обо всем довольно поздно. Если бы я раньше предпринял необходимые шаги, я мог бы избавить кого-то от отвратительной необходимости совершить убийство. — Он взглянул на Лейлу. — Вы ведь ищете убийцу, не так ли?
Лейла промолчала.
— Фиона передала мне ваши слова: человек имеет право встретиться с тем, кто его обвиняет. Разве у меня нет этого права, миссис Боумонт?
— Да было бы. Но я вас не обвиняю. — Она указала на мешочек. — Эта вещица доказывает, что не вы и не Хелена помогли Фрэнсису предстать перед Создателем.
— Какое облегчение слышать ваши слова.
— Все же вы сказали, что предприняли кое-какие шаги. Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, что это были за шаги?
— Мадам страшно любопытна, — пробормотал Эсмонд.
— Вовсе нет. Я пришел специально для того, чтобы успокоить ее насчет этих злосчастных документов. Я намеревался опустить некие неприятные детали, но если у миссис Боумонт хватает духу расследовать убийство, я сомневаюсь, что от моих жалких преступлений она упадет в обморок.
Герцог оглядел студию.
— Все же, у меня достаточный опыт в общении с женщинами, чтобы знать, что они непредсказуемы. Мне было бы легче, мадам, если бы вы сели на эту замечательно мягкую софу.
Лейла открыла было рот, чтобы возразить, что она вовсе не так чувствительна, как он думает, но решила промолчать и села. Если этот человек хочет говорить, почему бы не удовлетворить его галантную просьбу?
Эсмонд встал позади софы у книжных полок. Лэнгфорд переместился к камину и заложил руки за спину.
Его история начиналась, как и предполагали Лейла и Исмал, с эпизода с подвязками, когда к нему за помощью пришла Фиона. Лэнгфорд уже начал осуществлять свой план, когда к нему неожиданно пришел Шербурн.
— Граф был в ужасе от той безобразной сцены, которую он учинил у вас в студии. Он сказал, что, если не предпринять срочные меры, Боумонт, несомненно, сделает еще что-нибудь более ужасное, а вы не заслуживаете того, чтобы страдать из-за него. Он также сказал, что Эйвори, будучи закадычным другом Боумонта, попал в такую же, как в свое время он, ситуацию. К тому времени я уже не нуждался в предупреждении. Я просто посвятил Шербурна в свои планы и пообещал ему, что, если он будет следовать моим приказам, у него будет шанс отомстить за себя.
А Фиона получила приказ в критический момент убрать с дороги Лейлу. Шербурн должен был сделать то же самое с Эйвори. То, что Лэнгфорд рассказал дальше, совпадало с теорией Лейлы и Эсмонда: накануне Нового года Хелена пробралась в дом и нашла мешочек с травами. Она сообщила об этом Лэнгфорду, и они разработали окончательный план. Фиона организовала для Лейлы поездку в Норбури-Хаус на неделю на тот случай, если первая попытка заполучить документы будет неудачной.
— Хелена пробралась в дом в первую же ночь после вашего отъезда, — сказал Лэнгфорд. — Очень жаль, что это было воскресенье, когда христиане должны отдыхать! Но я думаю, что вы понимаете, что нужны были решительные и неотложные меры.
Лейла понимающе кивнула.
— Со мной был Шербурн и двое крепких молодцов, которым я безоговорочно доверял. Хелена заманила Боумонта в ловушку, которую мы ему подстроили. Пока мы отвлекали Боумонта серьезными разговорами, Хелена работала в доме. Мы продержали Боумонта почти до рассвета — чтобы у нее было достаточно времени — и хорошенько его проучили.
— Ваши молодцы, кажется, были настоящими профессионалами, — заметил Эсмонд. — На теле Боумонта не осталось никаких свежих следов.
— Не станем обсуждать детали, — прервал его герцог. — Достаточно будет сказать, что Боумонту было приказано уладить свои дела и немедленно покинуть Англию навсегда. Ему не разрешалось взять с собой жену. На этом настояла Фиона, и мы с ней согласились. Мы не хотели, чтобы ваш муж выместил свою злобу на вас, — сказал герцог Лейле. — Я дал ему понять, что он должен уехать до того, как вы вернетесь из Норбури-Хауса.
— Неудивительно, что он был вне себя, когда я вернулась раньше, — вспомнила Лейла. — Впрочем, это была не злоба, как я теперь понимаю. Скорее это была паника.
— Могу лишь сказать, что, когда вы вдруг уехали, в панике была Фиона. К несчастью, к тому моменту, когда я получил ее записку, Боумонт уже был мертв, а ваш дом кишел полицейскими.
Так вот почему Фиона уговаривала ее остаться в Норбури-Хаусе? И возможно, по той же причине она посоветовала Эсмонду поехать вслед за ней: она беспокоилась о ее безопасности.
— Да, — услышала Лейла за спиной голос Эсмонда, — для вас все складывалось не слишком удачно. Смерть Боумонта…
— Не столько его смерть, сколько вопли этой ополоумевшей домоправительницы об убийстве, — ответил герцог. — Мы знали, что дом будут обыскивать. Поэтому я решил присутствовать в суде. Мне надо было узнать, что они нашли. Я хотел быть готов к тому, чтобы как-то защитить Хелену. В конце концов, это я все спланировал и я отдавал приказы. Все остальные были в относительной безопасности. У всех было алиби на ту ночь. До половины шестого в вечер убийства слуги были в доме. Они подтвердили, что никаких визитеров не было. С половины шестого до восьми часов мое войско было со мной у Хелены. Мы праздновали победу: сожгли письма и пили шампанское. Потом мы с Шербурном проводили домой Фиону. Ее слуги могут подтвердить, что после этого она все время была дома. Шербурн поехал к Данхэмам, а я некоторое время провел в своем клубе, а после отправился домой.
Герцог взял с каминной полки свой стакан.
— Я удовлетворил ваше любопытство, миссис Боумонт? Вам все стало ясно?
Лейла почувствовала такое облегчение, что ей захотелось обнять Лэнгфорда. Но она только сжала на коленях руки.
— Да, вполне. Благодарю вас. Вы были очень добры, ваша светлость, и очень терпеливы.
— Хелена сказала, что вы просто нечто особенное. Я с ней согласен. Вы мирите супругов. Сватаете влюбленных. Преследуете воров и убийц. Впрочем, последнее я считаю неразумным. Но надо признаться, что Квентин знает свое дело и не стоит вмешиваться в его планы. Поэтому я хочу лишь внести посильную лепту, если возникнет необходимость.
— Вы очень добры, ваша светлость.
— И великодушны, — добавил Эсмонд.
— Это то малое, что я могу сделать.
Герцог подошел к столу, поставил стакан и пожелал Лейле спокойной ночи. Удивленная столь неожиданным окончанием разговора, Лейла вскочила и сделала глубокий реверанс.
— Доброй ночи, ваша светлость. И спасибо. Лэнгфорд уже был у двери.
— Эсмонд, на два слова, — сказал он и, не оглядываясь, вышел из студии.
Лейла подождала в коридоре, пока не хлопнула входная дверь, и вышла на лестничную площадку.
— Что он сказал? — прошептала она.
Исмал остановился и глянул через плечо на дверь. При этом его светлые волосы блеснули в свете настенного канделябра. Какая-то мысль промелькнула в голове Лейлы, некое воспоминание, но как только Исмал повернул голову, посмотрел на нее и улыбнулся, мысль исчезла.
— Ничего особенного. — Он начал подниматься по лестнице. — Велел не играть твоими чувствами. Не устраивать скандала. Защитить тебя. Он считает, что проще всего это будет сделать, если мы поженимся.
Проклятие! Он собирается на этом настаивать.
— Если ты хочешь поговорить об этом сейчас…
— Еще он посоветовал не тратить драгоценного времени, проверяя алиби Эйвори. Те два дюжих молодца, о которых он упоминал, следили за ним денно и нощно с того момента, как он договорился с Хеленой, и до дня смерти твоего мужа. Как видишь, герцог позаботился о защите своего наследника. Эйвори даже близко не подходил к твоему дому ни в воскресенье, ни в понедельник.