Выходящий из баллона воздух предательски громко свистел. Во всяком случае, так мне казалось. Это все страх, он и только он. Давил он, пользуясь абсолютной темнотой безлунной ночи.
Прошло всего две-три минуты, которые мне показались часом, и вот покачивалась на волнах небольшая лодочка. Самое время располагаться внутри да браться за весла.
Еще несколько минут стали прошлым, я даже не успел толком приспособиться к маленьким веслам, как яхта вспыхнула ярче драгоценного камня. Похоже, загорелись все огни, пираты включили все, что только можно было. По поверхности моря заметались яркие отблески прожекторов, воздух разносил непонятные слова, интонацией более всего напоминающие проклятия. Похоже, ребята наконец-то поняли, что упустили нас, хотя, поняли и ладно, зачем же так расстраиваться!
Сгибаясь и разгибаясь, я старался изо всех сил. Работал веслами, подгонял надувное суденышко вперед, в неизвестность. Куда гребу, я не знал, как можно ориентироваться в непроглядной темноте среди моря, даже и не догадывался. Но моя задача состояла не в том, чтобы что-то понимать, я должен был просто грести. Прямо, и только прямо.
Точно не скажу, но думаю, прошло несколько часов. Я жутко устал. Консуэла коснулась рукой моего плеча. Я вздрогнул, оглянулся. Она прошептала несколько слов и медленно кивнула. Даже в кромешной тьме можно было увидеть – ее глаза наполнились слезами. Надо было что-то сказать, что угодно, лишь бы попытаться успокоить ее, но слова все не находились. Тогда я обнял ее, но она вывернулась и спрыгнула в воду, окунулась с головой, наверняка в надежде смыть слезы, вынырнула, что-то прошептала скороговоркой и скрылась под водой.
Стоило мне остаться в одиночестве, в голову полезли мысли, мрачные и отвратительные. Они завладели сознанием, обретая в темноте реальные очертания. Мне виделись акулы, большие, прожорливые. Разум наводнили морские чудовища, которых не видел свет, все они копошились в темной воде под лодочкой, опутывали щупальцами девушку, подкрадывались ко мне. Тут еще и пираты отличились, погасили огни на яхте, остался лишь тусклый свет прожектора, освещающего берег. Это окончательно задавило остатки энтузиазма.
– А что будет, если они все поймут? Поймут, что мы задумали и догадаются погасить огни? Как мы вернемся? Куда плыть? – спросил я в темноту и вздрогнул. Вода у надувного борта засветилась природным светом, поверхность вздыбилась, показалась Консуэла. Ее волосы искрились, по ним, создавая светящийся водопад, плавно стекали потоки живого света.
Она схватилась обеими руками за борт, я попытался помочь ей выбраться, но она только мотнула головой. Что-то быстро зашептала, умолкла, догадалась, что я ее не понимаю. Подняла руку и, поднеся ее почти к моему лицу начала что-то показывать, при этом продолжая говорить. Не могу сказать точно, то ли я на подсознательном уровне таки немного знал испанский язык, то ли, что более правдоподобно, вник в смысл ее жестов, но я действительно понял. Все понял, быстро и сразу. Только то, что я понял, меня ничуть не радовало. Все свидетельствовало в пользу того, что она сама не справится, а это значит – мой выход.
Как-то слишком быстро мы договорились. Девушка схватила конец длинной веревки и исчезла в глубине. Я, на удивление ярко, представил себя, погружающегося в толщу вод, почувствовал холодок на спине и это притом, что вода очень даже теплая…
Легкий всплеск. Показалась Консуэла, ее большой палец поднят вверх. Да, это понятно – у нее все хорошо. А вот хорошо ли все у меня?
Ее глаза, светящиеся отраженным светом ночного неба с вызовом смотрели на меня. В их бездне полыхал бесовский огонек, она дразнила меня, не иначе! Нет, вполне возможно, что я ничего подобного не видел, темно все-таки, ночь, пусть даже море подсвечено светящимся планктоном, а небо звездами, возможно, но разве в этом суть! Важно то, что она, девушка, бесстрашно погружается в толщу вод, а я…
Не давая себе подумать, я перекатился через борт. Плюхнулся, поднимая целый фонтан брызг. Взял из рук девушки веревку, глубоко вдохнул и, часто перебирая руками, начал спускаться вниз.
А что, очень даже занимательное дело. Особенно в темноте, когда не видишь, сколько метров воды над тобой.
Я ничего не увидел, я почувствовал – спуск окончен. Остановился, пошарил рукой, нащупал трубу – элемент ограждения суденышка, к которому и была привязана веревка. Пошарил дальше – палуба, наклонена почти вертикально. Прикосновение. Консуэла взяла меня за руку, пытаясь подвести к двери. С огромным трудом я убедил себя последовать за ней, выпустить спасительную веревку.