Братья-драконы, всё ещё не веря в счастливое спасение, настороженно отлепились от тела Медного и отошли в стороны. Дэган схватил меня в охапку и, казалось, сейчас сам расплачется. Но я сделала это за нас обоих.
Следующие несколько минут мы стояли на земле на коленях, а я рыдала на плече у мужчины. Драконы тоже отфыркивались и тяжело дышали.
— Всё, Лира, ты огромная молодчинка, — утешал меня мой дракон. — Успокаивайся…
— Что теперь делать будем? И когда он проснётся — тоже, — спросил Морок. — Зафиксировать такого сильного дракона не получится.
— Получится, — это Холодный поднял голову от пораненного крыла. — Закуём его в лёд.
Я даже удивился, когда Холодный подал такую отличную идею. Только его пламя может подобное сделать, потому мы, остальные, как-то даже не подумали. Вылечив раны, оттащили Медного подальше от берега, чтобы никакая живность морская случайно не пострадала. Пока мы держали его голову над водой, а крылья разведенными в разные стороны под её поверхностью, Холодный замораживал. Важно было вовремя отпустить и самим не застрять, но всё получилось.
Синему пришлось так серьёзно напрячься, чтобы сделать достаточно много льда для удержания силача и громадины, коими является Медный, что назад братья тащили Холодного почти безсознательного. Но оковы изо льда получились на славу. Медному точно из них не выбраться. Я сверху положил свой огонь, один из магических вариантов, который делал материал устойчивым к жару. Медный теперь не сможет сам его растопить. Только я.
Всё, с такой защитой мы можем быть уверены, что он себе больше не навредит. Другое дело, что от фантомных ощущений лёд его не спасёт.
Лира нанервничалась, но настояла полететь с нами. Более того, когда Холодного водрузили у его логова на каменный уступ, она даже поблагодарила его. Но тот сразу же отрубился, потому ничего не ответил.
Изумрудный вернулся к Медному, наблюдать за ситуацией и дать знак, если что-то пойдёт не так. Но я очень надеялся, что после сна ему полегчает. А пока пора было разобраться в деталях происходящего.
Шуму мы подняли много, потому сюда слетелись и другие базовые, но и не только. Больше всех я был рад видеть Роркарта. Хоть необходимость в его советах касательно людей вроде как уже отпала. Но это мудрый дракон, хоть и небольшого размера.
— Итак, Дэган, — начал разговор Морок, когда пятеро драконов собрались на верхушках гор у моего кратера, — хотелось бы узнать про то, кто такой этот Роудан.
— Сначала расскажи, как началось бедствие с Медным.
— И конкретно, что с ним произошло, — добавил Малиновый Хлыст.
— Меня вот больше волнует, не повторится ли это, — фыркнул Лапать и с подозрением уставился на Лиру. Та верно поняла его заинтересованный взгляд и мило улыбнулась:
— Привет. Ты красивый. Такой разнообразный цвет! Не то оранжевый, не то зеленый…
Лапать не ответил, возмущенно вздёрнулся и отвернулся. Понимаю, такой уровень владения мысле-образной речью никто раньше не у драконов не встречал, но на объяснения у меня не было ни сил, ни желания. Привыкнут. Открыто возбухать всё равно никто не станет, побоятся нарваться на вызов на бой от меня.
— Медному было нехорошо ещё с тех пор, как ты вернулся. Всё говорил про дыру в оболочке мира, — поведал Морок. — Нервничал сильно, хоть мы её и заделали. Я застал его в таком состоянии утром. С каждой раной, что он себе наносил, всё ухудшалось.
— Это воспоминания о прошлой жизни, — подтвердил мои догадки Роркарт.
Хлыст тоже закивал и добавил:
— Скорей всего, так он умер.
— Убили какие-то межмировые твари? — охнула Лира.
Трое новых для неё драконов посмотрели на девушку. Роркарта она особенно заинтересовала, я видел это, но тот старался держать себя в руках. Есть дела поважнее. Однако же я уверен, по окончании обсуждения он останется и попросит пообщаться с ней лично.
— Мне тоже так кажется, — ответил Морок, поддерживая мою малышку.
— В таком случае, — это слово снова взял Роркарт, — он должен с ними свыкнуться и пережить. Иного пути нет. Каждый из нас что-то вспоминает и несёт сей груз дальше. Медный тоже сможет. Просто его воспоминания более жестокие и… животрепещущие.
Драконы в задумчивости водили глазами по окружающему пространству. Морок же смотрел прямо на меня, не отрываясь. Намёк достаточно чёткий.
— Да, я тоже вспомнил прошлое. И даже был в мире, где умер. И жил.