Девушка брела по тропе, носки липли к подтаявшему снегу. Ни жарко, ни холодно — никак, ощущения точно атрофировались, лишь запах весны и солнце, слегка припекающее голову, давали понять, что она может чувствовать. В мозгу проносились сотни вопросов, но было не сосредоточиться на чем-то одном. Хотелось повернуть время назад, никогда-никогда не приезжать в это проклятое место. Зажмурить глаза и снова их открыть дома, в своей уютной комнате, с родителями, Никитой, их толстым котом. Она сказала бы, как сильно их любит, а потом кинулась бы к компьютеру и написала Кириллу, не «Ночному маньяку», а Кириллу, вовсе не кареглазому блондину, а парню с серьгой в ухе. Призналась бы, что не хочет больше виртуальной дружбы, а хочет настоящей, чтобы видеть на себе его взгляд, слышать голос, чувствовать поддержку и заботу. Позвонила бы всем-всем: Илье, Ксюше, Денису, Рите, сказала бы, как сильно ими дорожит и пусть бы они смеялись над ее странностями, она бы знала, каково потерять их навсегда.
— Ау, — услышала она позади себя мужской голос.
Алиса резко обернулась. В метре от нее стоял невысокий мужчина в сером пальто, на лице его застыла бестолковая улыбка.
— Как дела? — спросил незнакомец.
Девушка молчала, и он сделал к ней неуверенный шаг.
— Хорошая погода, да? — Улыбка не сходила с его лица, а светло-голубые глаза смотрели так заинтересованно, что Алиса вконец растерялась и смутилась.
— А я тут гулял… — он махнул рукой в сторону, и тогда девушка вспомнила, где уже его видела.
Алиса сцепила перед собой руки в любимом жесте Ксюши и прошептала:
— Я помню вас.
— Правда? — незнакомец так неподдельно обрадовался, что ей стало неудобно говорить, где она его видела.
— А я почему-то вас не помню, — он нахмурился. — Возможно, в Луге, а может, и нет… так где же вы меня могли видеть?
Она кашлянула.
— Может, я ошибаюсь…
— Да ну, скажите, интересно ведь, — мужчина упер руки в бока и начал покачивать головой из стороны в сторону и как маленький заладил: — Скажите, скажите, скажите, я жду!
«Сумасшедший», — мелькнуло у нее.
— Понимаете, — сделала она шаг назад, — я не знаю, что происходит, мы с друзьями приехали сюда справлять Рождество…
— Рождество! — воскликнул он и закусил нижнюю губу. — М-м-м, обожаю Рождество, Анна такие плюшки у меня готовит… — Мужчина как девочка хлопнул в ладошки. — Я уже рассказывал вам об Анне?
— Нет, нет, не рассказывали, я говорю, мы с друзьями…
— Анна отменно готовит, — воодушевленно перебил он, — она несколько лет работала поваром во влиятельных домах Петербурга. Вы и представить себе не можете, что за чудо ее поджаристые куриные крылышки, а картошечка… м-м-м, объедение. Вы бывали в Петербурге?
— Да, я оттуда! Мы с друзьями приехали сюда отдохнуть и…
— Вот как, — он беспечно улыбнулся и согнул руку в локте, — хватайтесь за кренделек!
Алиса спрятала руки за спину.
— Мы пошли сегодня на пруд…
— Кстати, я Герберт!
Она только открыла рот, но он замахал на нее руками.
— Ничего не говорите, знаю, имя не совсем русское, но моя прабабка… ага, вы в Москве-то бывали?
— Да, да, бывала как-то.
— Так о чем я?
— О Москве?
— Нет, об Анне, я говорил, что она у меня отлично готовит?
— Да, говорили…
— Знаете, она накладывает селедку под шубой в хрустальную вазочку, я ей на Восьмое марта подарил, сверху мелко трет яичко, а самую верхушку украшает зеленым горошком, однажды даже, — он засмеялся, — однажды сделала улыбающуюся рожицу, мы все так смеялись, когда увидели.
Девушке было совсем не смешно. Говорить, что тертым яичком селедку под шубой украшает каждая пятая семья в России, она не стала, да он ей и рта раскрыть не давал, а тараторил и тараторил, перескакивал с темы на тему, будто боялся, что она его не выслушает.
— В Новгороде были?
— Нет.
— Ай-яй-яй, нужно съездить, обязательно! А в Петербурге были?
— Была, я ведь уже говорила…
— Да не подумайте, я все помню, здорово гулять вдоль каналов, правда?
— Неплохо.
— Мосты безумно красивые… — он осекся и огляделся, — но тут воздух чище, согласитесь, тут дышится как-то легче?!