Прикатив в указанное место, я еле сдерживал раздражение. Оказалось, один из парнишек, которые работают мелкими распространителями, мелкокалиберной дури, догадался стащить у этого ублюдка бумажник. Парнишку заметили, поймали, и этот избалованный деньгами и влиянием отца говнюк требовал возмездия в виде казни парня моими руками. Полный и абсолютный маразм. Да, воровство у своих жестокое преступление, но, во-первых, нахер меня дергать, а во-вторых, парень еще, по сути, ребенок, не слишком ли? Но Джошуа был непреклонен, вручил мне свой личный нож и не стал слушать попыток воззвать к разуму. Что же, пришлось сделать столь мерзкую работу. И теперь, я всерьез задумался о том, что нужно ввести возрастной порог для набора команды. Парень же был совсем молодым и свершил столь тяжкое прегрешение по глупости. Эх, еще бы жить и жить… Как мерзко. Устал я от этого дерьма, но уже поздновато искать выход.
Рухнув на кровать, я уставился в потолок. И опять, против воли мысли потекли в совсем уж мрачном направлении. Сара. Сил работать не было, спать, несмотря на усталость, не хотелось. Дерьмо.
Опять перед глазами всплывали обрывки той кошмарной ночи. Сара. Ее слова, ее взгляд. Эта убийственная ненависть, жажда крови. Взгляд полный безумия…
Как такое могло произойти? Как я мог поверить в ее смерть? А ведь, в начале, я отказывался верить в это. Но в итоге сдался под давлением людей, повторяющих, что ее нет и сомнительных фактов, в виде заключения о смерти и надгробия на кладбище. Чувствовал же, это неправда, она жива. Надо было послать всех к чертовой матери и искать ее. Тогда бы не случилось всего этого, мы были бы вместе и счастливы.
А были бы? Может, самой судьбой нам не суждено быть вместе. Нет, чушь, я не верю в судьбу. Я и только я виноват в случившейся трагедии. Сара права, я не защитил ее тогда и не пришел, когда она во мне так нуждалась. Меня не было рядом, и она сломалась. Ненависть, порожденная отчаянием, вызвала в итоге расстройство психики, которое вылилось в безумие.
Застонав, я схватился за голову. Невыносимо. Мысли просто ломали сознание и психику. Как же хочется просто перестать думать.
И снова я вижу этот ее взгляд. Тогда, пытаясь уговорить девушку отдать мне оружие, я смотрел в ее глаза и понял убийственную истину — Сара, которую я знал, умерла. Не знаю, когда именно это случилось, но красивая душа девушки погибла безвозвратно. Девять лет я жил и помнил Сару, как светлого ангела. Она ненавидела насилие, даже помню, как недавно переживал по поводу того, как она отнесется к моему виду деятельности. Она любила жизнь, внутри девушки был свет, который освещал все вокруг. Неземное, нежное создание вот какой была Сара. Но тогда я смотрел и видел, ничего этого не осталось, девушка потеряла не просто себя, она потеряла рассудок. Безумие и жажда мести — все, что хранила в себе оболочка, когда-то принадлежавшая Саре. И кроме этой оболочки не осталось ничего.
И кроме того, у меня сердце замирало от страха за Кристу, которая попала в эту передрягу из-за меня. По сути, она вообще не при чем, вот только Сара так не считала. Мне до рвотных позывов было отвратительно и жутко видеть кровь девушки, а от фантазий Сары волосы вставали дыбом. А ведь когда-то я и сам поступил с Кристой мягко говоря омерзительно.
Все эти мысли и чувства смешались во мне в тот момент, и я до последнего надеялся разглядеть в глазах Сары что-то от ее прежней или хотя бы просто нормального человека, но не было ничего. Лишь бушующее безумие. Пришло чудовищное, убивающее наповал понимание — это навсегда. Никакие врачи или клиники не помогут. Никто и ничто не вернет девушку к нормальной жизни. Но она не должна провести остаток дней в смирительной рубашке напичканная седативными.
Никогда, разу в жизни мне так тяжело не давалось ни одно решение. Не хочу, чтобы Сара мучилась до конца своих дней, и как бы дешево и пафосно это не звучало, я решил положить конец ее страданиям. Освободить ее душу.
Никакая амнезия или старческие провалы в памяти не заставят меня забыть этот момент. Момент, когда я чувствовал, как утекает жизнь девушки под моими пальцами, как последний раз бьется ее сердце, и она делает последний вздох. Я искренне надеялся, что она не мучилась, ведь говорят, если зажать сонную артерию, смерть быстрая и безболезненная. Только вот, кто подтвердит?
Жалею ли я? Смотря о чем. Я жалею о многом: о том, что не спас ее девять лет назад, что не был рядом, когда она так во мне нуждалась. Безумно жалею, что послушал людей годы назад и не бросился на ее поиски. Жалею, что позволил ей потерять себя. А вот жалею ли о том, что забрал жизнь у оболочки, в которой не осталось ни чего от Сары, которую я знал, не знаю, наверное, нет.
Эти мысли изводят меня изо дня в день. От них нет спасенья. Я пытаюсь забыться в работе, и вроде как, это помогает, но невозможно работать двадцать четыре часа в сутки чисто физически.
Так же я часто думаю о Кристе. Я знаю, что с ней все в порядке. Она жива, здорова и живет привычной жизнью. Мне ужасно хочется увидеть ее, но я не нахожу на это сил. Слишком уж девушка похожа внешне на Сару. И не ее это вина, и глупо шарахаться от нее из-за этого, но я не готов снова видеть эти черты лица. «Трус» — постоянно говорю я себе, но это не помогает. Да и стоит ли вообще беспокоить ее? Мало, разве, она пережила только потому, что я появился в ее жизни?
Мне нечего ей дать, мое сердце слишком черно для нежностей, а ведь именно это нужно женщинам. И собеседник из меня сейчас никакой. Насилие, деньги и власть — вот в чем я знаю толк. Так к чему мучить ее? А ведь, в какой-то момент, я поверил, что смогу сделать ее счастливой, как-то измениться с ней, но все это умерло в тот вечер вместе с Сарой. Теперь, внутри меня осталась лишь пустота и горькие сожаления. Ей не нужен человек, который кроме страданий ничего ей не принесет. Моральный инвалид, который пачкает и губит все, к чему прикасается. Не верю я, что ей хватит сил вытащить меня на свет. Вряд ли, вообще, существует на свете такая сила.
— Адриан, — услышал я голос бабушки, — может, хватит прятаться от мира?
Нет, не нужно. Бабушка, не трать время и нервы на меня.
— Я и не прячусь, — как можно спокойнее ответил я.
— Да? У меня сложилось другое мнение. Случившееся ужасно, но в том нет твоей вины, пойми это. Хватит изводить себя. Живи и радуйся жизни, — наставляла она. — Знаю, тебе сейчас непросто, но не стоит замыкаться в себе. Я переживаю за тебя, да и не я одна. Сколько ты еще намерен мучить себя пустым самоедством?
Неужели, она не понимает. В случившемся виноват только я, и это не пустое самоедство.