— Итак, кто из вас посмел взять вещи Франческо из комнаты Козимы? — Альба сурово взглянула в глаза трем маленьким ребятишкам. Перед ней стоял семилетний Алессандро с каштановыми, как шоколад, волосами и шелковистой кожей такого же оттенка, пятилетняя Оливия, унаследовавшая красоту своей матери, и трехлетняя Доменика, такая же смуглянка, как ее брат, и шаловливая, словно белка. Подняв свои широко раскрытые глаза, они совершенно невинно глядели на бабушку.
— Вот видишь, — произнесла Роза. — Они ни в чем не виноваты.
— Тогда кто же это сделал?
— Откуда мне знать? Козима, возможно, сама это сделала, но не может вспомнить.
— Вы ведь знаете, что вам не разрешается входить в комнату Козимы, не правда ли? — снова напомнила им Альба. Дети закивали головками, а затем стремглав выбежали наружу.
— Тебе придется выбрать между мной и Козимой, — серьезным тоном произнесла Роза.
— О чем ты говоришь?
— Я не могу больше жить с ней под одной крышей. Она напоминает привидение, принявшее облик человека. Честно говоря, смотреть, как она, полуживая, бродит вокруг, очень неприятно.
— Не смей говорить подобные вещи!
— Да ладно, мама! Неужели ты хочешь, чтобы твои внуки росли в атмосфере постоянного напряжения?
Шагнув к окну, Альба внимательно посмотрела на сад. Она ощутила сладкий аромат эвкалипта и жасмина, который принес легкий бриз, и увидела солнце, покоящееся на морских волнах.
— Когда я впервые приехала сюда, я была ненамного старше тебя, — задумчиво произнесла она. — Твоя прабабушка Иммаколята очень напоминала Козиму — она тоже носила траурный наряд и была похожа на черную ворону, шаркающую по земле, а ее лицо выражало вечное страдание. Она потеряла свою дочь — мою мать, и одного из сыновей. Ее словно носило между адом и раем, совсем как твою кузину. А еще у нее было два уголка для молебна, освещенных свечами, и она каждый день обращалась к Богу. Атмосфера в доме была давящей и совсем невеселой. Однако она не была одинока. У нее оставался ее сын Фалько со своей женой Беатой и их сыном Тото, а также правнучка Козима. — Повернувшись к дочери, она взяла ее за руки. — Дело в том, дорогая, что Козима очень нуждается в нас. Мы ее семья. Мы та сила, которой ей так недостает. И если каждый день — это борьба, то мы должны сделать все возможное, чтобы ее выиграть. Настанет день, и Козима захочет жить дальше. А может, даже снова полюбит. Она еще не старая, и ей не поздно рожать детей. Ведь так, как сейчас, не может продолжаться вечно. Но ты должна набраться терпения. Только представь на минутку себя на ее месте. — Роза потупила взгляд. — А если бы тебя постигла подобная утрата?
— Мне об этом даже страшно подумать.
Глава 7
В расположенном на холме фермерском доме, некогда принадлежавшем ее прабабушке, Козима тщательно разложила безделушки Франческо. Она подносила каждый предмет к носу и нюхала его, словно тоскующая собака. Иногда ей казалось, что она обнаружит Франческо спящим в своей кроватке, как будто не прошло три года. Женщине казалось, что она слышит его дыхание и ощущает его присутствие в комнате. Ей казалось, что он где-то рядом, и она часто оборачивалась, но никого не было, — были лишь воспоминания, которые то и дело возвращали ее к призракам прошлого. Ей было так одиноко, она чувствовала себя покинутой и, часто, закрывая глаза, мечтала лишь об одном — умереть.
Альба сидела на террасе с тетушкой Беатой, наблюдая за тем, как медленно садится солнце, исчезая за линией моря. Это место не сильно изменилось с тех пор, как здесь жила Иммаколята. Правда, тогда не было дороги, ведущей к дому: им приходилось ставить машину в тени эвкалиптового дерева, растущего на холме, а потом спускаться вниз по узенькой тропинке. Альба и ее муж Панфило выложили настоящую подъездную аллею и расширили дом, чтобы разместить всех членов их увеличивающегося семейства. Тото, отец Козимы, женившись второй раз, жил со своей новой супругой у своих родителей, в доме, в котором он вырос и который находился на расстоянии нескольких десятков ярдов, если идти по оливковой рощице, от этого места. Козиму он оставил жить с Альбой, поскольку там она чувствовала себя как дома. Кровные сестры и брат Козимы обзавелись семьей и уже имели детей, они приобрели дома недалеко отсюда, так что когда-то считавшееся тихим место на склоне холма зазвенело радостным смехом молодых людей. В воздухе здесь все так же веяло жасмином и калиной вперемешку с запахом эвкалипта и гардении. Ветер врывался с моря, принося с собой аромат сосен и дикого чабреца, а вечерами, когда становилось прохладнее и солнце было более снисходительным, начинали стрекотать сверчки, вторя кокетливому щебетанию птиц, устраивающихся на ночлег.