Люк, не клюнув на ее удочку, спросил:
— Когда ты планируешь отправить их сюда?
— В следующую пятницу. А ты привезешь их назад ровно через неделю.
— Договорились.
— Ты знаешь, мне кажется, будет справедливо, если я хоть немного времени выкрою для себя, ведь я всегда занималась с детьми по двадцать четыре часа в сутки, пока ты был в разъездах или на работе. Поэтому тебе совсем не помешает побыть с ними сверх отведенных тебе часов. Ты сможешь узнать их получше. Они просто восхитительны!
— Тебе не нужно говорить мне об этом, Клер. Я же сказал, что буду очень рад взять их на время к себе. И я не осуждаю тебя за то, что ты хочешь немного отдохнуть. Более того, я просто безмерно счастлив, что у меня появилась возможность побыть наконец со своими дочурками.
— Ну вот и хорошо, — сказала она, облегченно вздохнув. — Я не хотела бы, чтобы ты думал, что я плохая мать.
— По-моему, тебя не волнует мое мнение…
— Опять ты за свое! — воскликнула Клер. — Я просто хочу немного благодарности за все, что сделала в течение этих лет.
— Считай, что ты ее получила, Клер.
— Так значит, я отправляю их к тебе в пятницу. Я еще позвоню, чтобы уточнить детали. Ты же сам их встретишь, правда?
— Ну конечно.
— Не хотелось бы, чтобы их вез шофер, которого они никогда не видели раньше.
— Желаю тебе хорошо провести время в Сэнди Лэйн.
— Уверена, что так оно и будет, — весело сказала Клер. — Джон всех там знает.
Глава 12
— Она ничего не ест, — с раздражением в голосе сказала Альба. — Просто лежит в постели, уставившись в потолок, словно ожидая, когда пробьет ее последний час. — Желая утешить жену, Панфило обнял ее. — Я просто не знаю, как с ней быть дальше.
— Ты и так сделала все, что в твоих силах, любовь моя, — ответил он, поцеловав ее волосы. — Дальше ей придется справляться самой.
— Но она же умрет.
— В таком случае она окажется там, где хочет быть, — со своим любимым Франческо.
— Нельзя так говорить! Ей всего тридцать семь. У нее вся жизнь впереди. И я чувствую ответственность за нее.
— Ответственность скорее лежит на Тото, ее отце.
— Однако я ей как мать, которой у нее никогда не было. Я находилась с ней все время, пока она росла. Я люблю ее как родную дочь.
— Только не говори этого в присутствии Розы.
— Роза прекрасно знает об этом. Любовь порой бывает многолика.
— Однако Козиме нужно нечто большее, чем просто любовь, чтобы вырваться из той пропасти, в которую она сама себя загнала. Ей необходимо взять себя в руки и начать жить заново. Вероятно, Роза права — то, что мы ей во всем потакаем, вызывает у нее лишь жалость к себе. И пока она испытывает это чувство, она не готова смириться с утратой.
— Ты хочешь сказать, что она боится вырваться из своего мирка?
— Именно это я и хочу сказать.
Роза села на край кровати, на которой лежала Козима. Лицо ее кузины было бледным, темные волосы рассыпались по белоснежной подушке. У нее был очень болезненный вид.
— Мне так жаль, что мы все это время не могли найти общий язык, — сказала Роза, поймав себя на мысли, что ей трудно извиняться. — Я просто не понимала тебя. — Не дождавшись ответа, Роза встала и подошла к тому месту, где горела свеча и с фотографии на нее смотрело улыбающееся лицо Франческо.
— Знаешь, человека, который спас тебя, зовут Люк. Он очень красивый. Думаю, тебе следовало бы его поблагодарить.
— Я не хочу его благодарить. Он оказал мне медвежью услугу. — Козима отвернулась.
— Вообще-то, он рисковал жизнью ради тебя.
— Его никто об этом не просил.
— Ну какой уважающий себя человек будет спокойно стоять и наблюдать, как женщина тонет, и не бросится ей на помощь?
— Это его не касалось.
Роза решила пойти на хитрость.
— Он сказал, что видел, как маленький мальчик вбежал в церковь и позвал на помощь.
— И что?
— Люк сказал, что в руке он держал перо.
— Перо?! — Козима удивленно взглянула на свою кузину, ее глаза заблестели.
— Да, перо.
— И кто это был?
— Никто, кроме Люка, его больше не видел.
— Ты лжешь! — Щеки Козимы загорелись румянцем. — И он тоже лжет!
— Ну тогда спроси его сама.
— Я не хочу его видеть.
— В таком случае ты так никогда и не узнаешь правды.
— В это просто невозможно поверить.
Однако Роза заметила, что на лице Козимы появилось любопытство. Она вдруг подумала: а что, если именно ей удастся вывести свою кузину из депрессивного состояния, и при мысли об этом ее сердце учащенно забилось.
— Ну хорошо, Козима, поступай, как знаешь. Однако на твоем месте я бы этим заинтересовалась. — Она покинула комнату, встретив на пути Тото, который направлялся наверх.