— То есть сотрудник посольства факт подобного разговора со своим русским «другом» не подтверждает?
— Категорически отрицает.
— Ну что же ещё ему остаётся? Итак, один русский передал информацию о другом русском. И что же он передал?
— Если коротко, то этот незаменимый «друг», решавший проблемы наших предпринимателей, занимает весьма высокое положение в одной из российских криминальных группировок. И, кроме того, связан с российскими спецслужбами.
— Что же тут особенного? Влиятельный предприниматель, он же бандит. Логично предположить, что ему затруднительно было бы заниматься не слишком законным своим предпринимательством без покровительства со стороны официальных структур. Пожалуй, это очевидно даже для такого идеалиста как я. Или этот посредник из посольства рассчитывал найти в России кристально честного человека, который специально ради него начал бы давать взятки чиновникам? Как же неожиданно он прозрел!
— Да, Гуннар, теперь твоя очередь иронизировать. Но всё не так просто. Кстати, где твой знаменитый кисет? К запаху смолистого дыма так подходит запах сандала.
Гуннар улыбнулся и, наклонившись, достал из портфеля небольшую коробочку чёрного дерева с лакированной, узорчатой крышкой. Латунный замочек открылся с тихим, чуть слышным щелчком, и из коробочки извлечён был тёмно-синий шёлковый кисет, туго стянутый витым шнуром. Гуннар развязывал его долго и сосредоточенно. Так, как будто каждое действие было чётко отмерено по времени и движения переходили одно в другое в твёрдо определённой последовательности.
Развязав кисет, Гуннар взял со стола трубку, что лежала на деревянной подставке, и начал неспешно набивать её, слегка придавливая измельчённый табачный лист.
Всё это время Вальтер сидел совершенно недвижно и смотрел на огонь, что так весело прыгал в камине, будто старался весёлой игрою своею отвлечь собеседников от этой серьёзной и временами даже печальной беседы. Длинные оранжевые языки его взлетали почти к самой каминной трубе, словно наскучил огню тесный каменный очаг и ему захотелось прыгнуть вверх, в чёрный опрокинутый колодец трубы, на дне которого в ленивой ночной зыби колыхались и медленно плыли тяжёлые, переполненные дождями осенние тучи. И как будто всё равно было весёлому и беззаботному этому огню, встретит ли он по сторону прокопчённого дымохода холодную промозглую ночь, мелкий дождь и серый тяжёлый туман или что-то ещё похуже, отчего и самый тесный очаг покажется чудеснейшим местом на свете. Огонь прыгал вверх, но всё никак не мог вырваться из камина, и сорвавшиеся с неба крупные капли дождя сквозь дымоход летели ему навстречу — и исчезали бесследно в пламени, не утоляя жажды его, не омрачая оранжевого его веселья.
Серо-синие волны табачного дыма заклубились над столом и запах сандала наполнил комнату.
— Я набил трубку и для тебя, — сказал Гуннар. — Я знаю, ты не куришь, но можно просто подержать её в руках. Это успокаивает и помогает сосредоточиться. Полагаю, рецидива это не вызовет…
— Да, если учесть, я перестал курить два года назад, — ответил Вальтер. — Впрочем, это не трубка, а просто занятное изделие из дерева. Вишня?
— Вишнёвый корень. Красивый рисунок, не правда ли?
— Да, красивый. Увы, Гуннар, я предпочёл бы не успокоиться и сосредоточиться, а успокоиться и отвлечься. И забыть обо всей этой сумятице, что поднялась теперь вокруг нашего ведомства. Да и вообще обо всей этой отвратительной истории…
— Да, так вернёмся к истории. Ты не взял трубку?
— Пожалуй, я смогу обойтись и без неё. Гуннар, я совершенно спокоен. У меня возникло странное чувство отстранённости от всего происходящего. Я бы даже сказал, философского созерцания всех этих нелепых картин бытия. Но, похоже, ты что-то хотел спросить?
— Да, мне хочется уточнить кое-что. Ты знаешь, вся эта история взаимоотношений между сотрудником нашего посольства и этим сомнительным русским «бизнесменом»… Всё это весьма напоминает классическую вербовку. Тебе не кажется? Услуги, услуги… Неужели это не было очевидно с самого начала?