Айгур радости пса не разделял. Он понимал, что снег, спрятавший землю от его взора, таил много опасностей. Ступая на снежный наст нельзя было с точностью знать: что под ногой — скала или бездонная пропасть.
Но они шли и шли, не думая об опасности, с каждым шагом приближаясь к перевалу. Войдя в туман, чуть не потерялись в нём. Они едва не сбились с пути, но у Айгура был ориентир — он знал, что всё время должен подниматься вверх, а не спускаться вниз, и он поднимался. Ночь не наступала. Солнца не было видно — ни первого, ни второго, — они оба спрятались в тумане. А небо вдруг стало розовым. Таким же розовым был и снег под ногами. Всё вокруг стало розовым, и юноша растерялся: он уже не понимал — поднимается он или спускается. Айгур словно утонул в розовом киселе. У него кружилась голова, и тошнило.
Он, в изнеможении, опустился на снег и закрыл глаза.
Так бы и сидел тут, пока не замёрз, но выручил Гай. Обеспокоенный тем, что хозяин отстал, он громко залаял, и горбун увидел, как в розовом тумане возник тёмный силуэт друга. В отличие от человека, пёс прекрасно знал, куда нужно идти, ему для этого не нужно было видеть дорогу, он шёл в заданном направлении, положившись на свой собачий инстинкт. Айгур встал и, борясь с тошнотой и головокружением, побрёл вперед, стараясь не упустить из вида тёмное пятно.
Вскоре они вышли из розового тумана и оказались в десятке метров от гребня перевала.
Солнца на небе почему-то не наблюдалось. Ни одного. Небо же было изумительно синим. Не таким тёмным, как ночное небо долины, и не таким бледно-голубым, как дневное, а ярко-синим, как глаза Лиэны…
Прямо над головой Айгура сверкала радужная дорожка, делящая небо на две равные половины. Дорожка уходила вдаль в обе стороны, и концов её не было видно — они истончались и исчезали в бесконечной синеве неба. Внизу, под радужной дорожкой из ставшего вдруг молочно-белым тумана торчали голубые пики горных вершин, сливались с туманом белые седловины перевалов.
Айгур стоял на границе двух миров и не решался сделать первый шаг. Сзади был его мир — неправильный, несправедливый, но родной и, более-менее, понятный. В нём прошло его детство. В нём он жил, радовался, когда ему было хорошо, печалился, когда приходила беда. В нём, в его мире, ждала его Лиэна. Она любила его. Ей было всё равно, достигнет он цели своего путешествия, или вернётся ни с чем. Только бы вернулся. Пусть уставшим и покалеченным, но живым.
Он был очень нужен ей, и она была нужна Айгуру.
— Я люблю тебя, — нежно шептала Лиэна.
— И я очень люблю тебя! Я так счастлив, что мы встретились…. Прости, что я ухожу…. Но я вернусь, обещаю тебе! Я обязательно вернусь. И мы будем счастливы. Ты веришь мне?
— Верю. Я буду ждать тебя. Всегда. Всю жизнь…
Впереди был долгожданный мир его туманных грёз, снов и смутных желаний. Чужой, незнакомый мир. Но, чтобы этот мир стал знакомым, нужно пойти туда и узнать, каков он.
— Риск большой, — говорил Альбор. — Понимаешь, на что идёшь? — Понимаю, — отвечал он. — Но, иначе, мне жизни не будет.
Айгур шагнул вперёд. В неведомое.
Туман вновь стал розовым. Розовый туман. Розовое небо. Розовый снег. Только тёмный силуэт Гая впереди.
Спускаться было значительно легче, чем подниматься, и они очень быстро преодолели туманную полосу, и вышли на свет.
Но света не было.
Они вышли в ночь. Не видно ни зги. Темно и холодно. Ледяной ветер свистит в уши. Неприветливо встречал путников новый мир…
Айгур зажёг факел и принялся искать место для ночлега — пещеру или, хотя бы, скалу, за которой можно укрыться от пронизывающего ветра, бьющего в незащищенное лицо пригоршнями сухих колючих льдинок. Вскоре юноша нашёл то, что искал — небольшое углубление в скале, в котором они с Гаем могли бы разместиться.
Прижавшись друг к другу, человек и пес скоротали ночь и дождались восхода солнца.
Едва начало светать, Айгур стал выбираться из своего укрытия. Вход в каменную нишу завалило снегом, и Айгур приложил немало усилий, чтобы сделать проход. Гай активно помогал хозяину, орудуя передними лапами, как ковшами и мощной грудью проталкивая снег вперед. Выбравшись, Айгур устремился к обрыву, чтобы скорее заглянуть за край и увидеть мир, к которому он стремился.
Внизу простиралась долина, ярко освещенная лучами двух солнц.
Айгур замер. Что это? Как могло такое случиться?
Это была его долина. Долина, в которой он прожил двадцать пять лет.