Я просто смеюсь и ловлю ее руку, переплетая наши пальцы. Мы идеально подходим друг другу. Ее маленькая рука вписывается в мою большую. Быть с ней — это как стратегия, происходящая точно так, как я задумал.
Она рассматривает меня и кажется немного неуверенной.
— Что теперь делать? Поскольку я твоя пленница.
— Мы позавтракаем. Запланируем нашу жизнь вместе. Затем я заберу твою девственность.
И это просто догадка от того, как она отреагировала вчера ночью, словно все было свежим и новым, но это правда, потому что ее глаза широко открыты, она кусает губу и кивает.
Я ухмыляюсь. Наконец, замолчала. Я буду ее первым и единственным.
Я беру ее в объятия, сжимая ее задом, когда встаю и несу ее к шкафу. Я опускаю ее вниз по моей груди и заворачиваю ее в одну из моих белых рубашек. Она подвергает рукава и застегивает передницу, когда я одеваюсь. Я прижимаю ее к своему боку, и она идеально вписывается под мой рука, когда мы спускаемся по величественной лестнице.
На кухне я толкаю Клео на диван и варю кофе, добавляя в ее кофе молоко и сахар. Затем я готовлю завтрак. Обжаренные овсяные хлопья, приготовленные с изобилием сливок. Мед, нарезанные финики и хрустящие семена сверху.
Она болтает, рассматривая все, прослеживая пальцами орнаменты и указывая на недостатки в моей безопасности. Я признаюсь, что намеренно оставил половину своих сигнализаций отключенными, чтобы быть уверенным, что она попала, и она отчитывает меня, как будто мы уже женаты десятилетие.
Я обожаю это. Я обожаю ее.
— Это так вкусно.
Она даёт мне подробное описание того, что ей нравится в завтраке. Я слушаю и, черт возьми, обожаю ее живость. Возможно, мне следовало бы стыдиться того, что я без ума от девушки в половину моего возраста, но мне все равно. Я потерян в моей девушке. Мой член стоит только при виде нее.
— О плане, — говорю я, когда мы перешли ко второй чашке кофе, чувствуя себя комфортно, как будто мы делаем это уже много лет.
Она открывает рот, и я кладу палец на ее розовые губы, затыкая ее.
— Я хочу твою полную капитуляцию. Каждой части твоей капитуляции. Я буду владеть каждой частью тебя, телом и душой, и единственной компенсацией, которую ты получишь, будет владение мной тоже.
Едва ли справедливый обмен. Ее сверкающая красота и невинность на мою израненную, враждебную самооценку. И большое количество денег. Она никогда ни в чем не будет нуждаться.
— Я обеспечу бесконечное удовольствие. Я заставлю тебя кончать так сильно и полно, что ты будешь разрушена для любого другого мужчины.
Я не собираюсь играть честно. Я сделаю ее тело своим.
— Мне нужно, чтобы ты была непреложно моя. До такой степени, что никто не сможет отрицать, что ты принадлежишь мне.
— Ну, я могу с этим согласиться. И у меня есть идея, как это сделать.
На ее лице появляется непослушная улыбка, и она глубоко вздыхает.
— Заеби в меня ребенка.
Боже, но есть ли что-нибудь, что она могла бы сказать, что бы сделать меня более твердым?
Откуда она знала, что это то, что я планировал? Мысль о том, что она тоже этого хочет, ошеломляет. Мой член наполняется кровью, наполняется еще больше. Становится долго и тяжело, и абсолютно готов наполнить ее своим семенем. Заплодни ее.
— Золушка, — рычу я. — Не играй.
Потому что если она скажет это снова, я возьму ее на это.
— Я серьезно. Мой отец не отдаст меня без боя. Я его дочь, но это не сентиментально. Он ненавидит тебя за эту маленькую игру войны за последние два месяца.
Я протягиваю руку по волосам.
— Ему придется к этому привыкнуть. Я никогда тебя не отпущу.
Это притяжательное заявление заставляет ее улыбнуться и подойти ближе.
— Я могу жить с этим, — бормочет она, сияя глазами. — Я хочу этого.
Ты моя для защиты и любви. Я знаю это с тех пор, как впервые увидел тебя, Клео. Но если бы я не был голым внутри твоей девственной киски, я все равно мог бы убедить себя, что ты не моя.
Мой голос грубый, почти резкий.
— Но мысль о том, что после того, как ты дойдешь на мой член — потому что ты точно дойдешь на мой член хотя бы раз — ты не принадлежишь мне, смехотворна. Ты будешь моей.
Она с нетерпением кивает на протяжении всей моей речи.
— А что, если я умолять буду?
— Ты собираешься? — требую я.
— Пожалуйста.
Она сдвигается, стоя на цыпочках и хватает мой воротник, притягивая меня к себе и шепчет мне в губы.
— Пожалуйста, Иэн Абернати, я хочу, чтобы ты был моим первым и единственным. Я мечтала о тебе. Я никогда не чувствовала ничего похожего на то, что ты дал мне этой ночью. Пожалуйста, трахни меня своим большим членом. Я хочу чувствовать тебя внутри себя. Я хочу, чтобы это был ты.