– Не пожертвуете ли вы мне несколько минут? – сказал сэр Джеймс и, обратившись к Малькольму к Лилии, прибавил: – Не беспокойтесь, это будет ненадолго.
Столько повелительного чувствовалось во всем его тоне, что противиться ему было немыслимо; впрочем, в монастыре царствовал дух такого послушания, что даже настоятель поспешил произнести:
– Пойдемте, дети мои; не должны ли вы за ваше неожиданное спасение воздать благодарность Богу!
Принужденный идти, Малькольм отправился с Лилией в часовню, и, став на колени над алтарем, оба стали усердно молиться, обуреваемые сомнениями, волновавшими их души, и в предчувствии ожидающего их горя.
Окончив молитву, они возвратились к больному, у изголовья которого сидел сэр Джеймс; тот встал и подал скамейку Лилии, не думая, впрочем, удаляться.
– Дети, – сказал сэр Дэвид, – Господь, в неиссякаемом милосердии Своем, даровал вам покровителя, несравненно могущественнейшего меня, слабого старика. Малькольм, сын мой, ты последуешь завтра ж за этим рыцарем, и он представит тебя настоящему главе твоего рода, он представить тебя королю!..
– Расстаться с вами, отец, и с Лилией. Это невозможно! – вскричал Малькольм.
– Если ты называешь меня отцом, Малькольм, то должен исполнять мою волю, – сказал сэр Дэвид. – А сестру твою можно будет поручить попечению добрых сестер Святой Эббы, потому что до тех пор, пока ты будешь вне опасности от герцогов д’Олбени, ей нечего опасаться. В случае же моей смерти ваши дяди, д’Олбени и д’Атоль, сделаются вашими опекунами, тогда и настоятель не в состоянии будет защитить вас. Только вдали отсюда и подле короля ты можешь быть в безопасности, а с твоей безопасностью сопряжено благосостояние твоей сестры.
– Когда же наконец король получит свободу, – прибавил сэр Джеймс, – а вы достигнете совершеннолетия, то возвратитесь сюда и снова будете покровительствовать своей сестре, если до того времени она сама не изберет себе другого, более близкого покровителя. Но до того времени, – продолжал он, положив свою руку на голову Малькольма и снимая с шеи святыню, приведшую в такое смятение сэра Уолтера, – клянусь крестом святого Андрея покровительствовать Малькольму Стюарту из Гленуски не только как родственнику, но как младшему брату.
– Ты слышал, Малькольм? – сказал сэр Дэвид. – Надеюсь, что ты постараешься быть достойным такой милости.
– Неужели, отец, вы хотите разлучить нас! – снова возразил Малькольм. – Ах! Давайте жить как в былые времена, до тех пор пока я достигну возраста, необходимого для поступления в монастырь! К тому же какой слуга из меня королю?
– Это уж его дело, – возразил сэр Джеймс.
– К тому же, – продолжал сэр Дэвид, – я и не надеюсь, что прежние мои силы когда-нибудь возвратятся; и я от всего сердца возблагодарил бы всех святых, если бы завтра был в состоянии вернуться в Гленуски.
В обычаях того времени молодому человеку было немыслимо явно сопротивляться воле старика; впрочем, Малькольм, не допуская мысли, что раны его дяди могли быть не только смертельны, а даже и просто опасны, обратился к настоятелю монастыря с просьбой поддержать его. Но настоятель д’Акеклив не согласился с ним.
Нельзя было и думать позволить Малькольму произнести монашеский обет ранее, чем он достигнет восемнадцатилетнего возраста, к тому же его поступление в монастырь делало Лилию единственной наследницей Гленуски и тем навлекало на ее голову всевозможные опасности. Кроме того, в настоящее время и сам настоятель был в страшном затруднении вследствие желания регента заместить его одним монахом по имени Уильям Дрэк.
Конечно, назначения такого рода исходили из Дурхэма, но так как всегда руководствовались мнением регента, то положение настоятеля было в данное время очень сомнительно.
– О, поезжай, поезжай, милый Малькольм! – воскликнула Лилия умоляющим голосом. – Я буду счастливее, когда уверюсь, что ты вне всякой опасности! К тому же тогда и мне нечего будет бояться.
– Но ты, Лилия! Что с тобой станется, когда этот гадкий Дрэк добьется своей цели?
– В монастыре Святой Эббы она будет в совершенной безопасности, – заметил аббат. – Игуменья не выдаст ее. Впрочем, милорд, мы уже несколько раз говорили вам, что ваше удаление принесет вашей сестре гораздо больше пользы, чем присутствие, да кроме того, у нас есть надежда поддержать здоровы вашего опекуна только тогда, когда он нравственно успокоится.