Я думаю, что это, вообще говоря, очень серьёзно, товарищи. Выходит, мы не туда идём. Значит — это ошибка. И если такое же мнение у ЦК, товарищи, то тогда — обсудите этот вопрос. И надо избрать новое Политбюро и Генерального секретаря. Давайте это решим. Я думаю, что никто из членов Политбюро за посты держаться не будет, если так ставится вопрос: то, что мы делаем,— это устраивает лишь буржуазию и папу римского. Вот ведь как вопрос стоит!
Я, например, себя с такой оценкой нашей политики не могу связывать. То, что я делаю (я убеждён!) — это то, что нужно нашей стране! Она встала на путь преобразований и обновления. Наша политика должна создать такие условия, в которых человек действительно чувствовал бы себя человеком в социалистической стране, действовал активно.
Поэтому такие вот оценки — это очень серьёзно, товарищи! Все остальные практические вопросы мы можем и должны обсуждать: где доработали — где не доработали; где удалось, где опоздали, где просто проморгали.
Но если кто-то считает, что мы, сегодняшнее Политбюро, выходит, предложили и навязали не ту политику и не туда ведём эту страну, политику, от которой зависит и судьба всех народов этой страны, и судьба социализма и мира,— то, я вам скажу, нельзя играть с такими вещами! Надо определиться. И последующие выступающие товарищи пусть выскажут своё мнение. Если так ставится вопрос, то, я думаю, надо его решить, товарищи. Решить! Что мы тут,— амбиции свои что ли каждый будет выставлять?! Это всё надо оставить в стороне. Вот ведь как!
ЛИГАЧЁВ Е. К. Я думаю, Александр Григорьевич так не поставил вопрос…
ГОРБАЧЁВ М. С. Ничего. Он не ставил вопрос о том, что мы должны уходить, но о том, что мы проводим такую политику, которая устраивает только буржуазию и папу,— это он поставил!
Председательствующий т. ЛИГАЧЁВ Е. К. Слово предоставляется товарищу Логунову Анатолию Алексеевичу — члену ЦК, ректору Московского университета. Подготовиться товарищу Малофееву.
ЛОГУНОВ А. А., член ЦК КПСС, вице-президент АН СССР, ректор Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
Я думаю, то, что здесь было затронуто и о чём сказал Михаил Сергеевич, здесь нет для меня вопроса. Мы занимаемся перестройкой, ведём обновление социализма. И это правильно, потому что дальше жить так, как мы жили, нельзя, потому что мы катились к пропасти. Не могу сказать, что мы и сейчас не катимся, но это другой процесс.
ГОЛОСА. (Смех в зале.)
ЛОГУНОВ А. А. Действительно, положение ухудшается.
Ухудшается ясно почему. Потому что не действуют новые механизмы, которые мы вводим, но уже выключены старые. Переходный период, наверное, сложный. Но если бы мы поставили под сомнение политику Генерального секретаря, Политбюро, это было бы неправильно. Это было бы на руку всем экстремистам.
И даже вопрос такой ставить нельзя. Это ведь наша политика. Может быть, мы где-то и напутали. Я думаю, что задним умом я тоже бы сказал, что надо было начинать с законов о земле и т. д., с экономических принципов. Но это я сейчас такой умный стал, когда четыре года прошло. А почему четыре года и вам, и мне это не пришло в голову? Мы в процессе учимся, мы многое постигаем, меняем позицию, но ведь это — движение вперёд и в правильном направлении.
Но я о другом хотел говорить. Я хотел сказать о состоянии в высшей школе, вообще о фундаментальных исследованиях. Как известно, фундаментальные исследования определяют научно-технический прогресс завтрашнего дня — это стратегические исследования. Они концентрируют вокруг себя крупнейший интеллектуальный потенциал. И такой потенциал у нас в стране есть.
Но если говорить вообще о высшей школе и об использовании этого потенциала, то он безобразно используется. Почему? Потому что высшая школа находится в труднейшем положении. Она оснащена убого, её оснащение плохое. Даже в Московском университете у нас приборы десятилетней, двадцатилетней давности. Как же можно двигаться вперёд в науке, имея такие приборы? А ведь для того, чтобы купить прибор, нужна валюта. Поэтому наш потенциал неконкурентоспособен с ведущими зарубежными университетами и центрами.
Я вам приведу пример. Один американский университет — Висконсинский университет, его финансирование — это миллиард долларов в год. Вся Академия наук, которая имеет массу институтов, ведущих фундаментальные исследования, имеет финансирование — один миллиард 300 тысяч рублей. Здесь даже сравнивать нельзя. На эти деньги почти нечего купить, нельзя хорошо оснаститься.
Расходы на обучение, на подготовку одного специалиста в крупнейших университетах за рубежом — это 15—20 тысяч долларов в год. У нас, в Московском университете,— 4 тысячи рублей. А если взять другие университеты, там вообще около 2 тысяч рублей. О какой подготовке, о какой базе, о каком будущем потенциале мы можем думать, если мы сегодня сюда не вложим деньги и ресурсы?