Здесь речь идёт, конечно, об оценке в принципиальном плане. В то же время в выступлениях на Пленуме и на Политбюро товарищи высказали немало пожеланий. Николай Иванович[63] работает над ними. Тот материал, который у вас имеется, уже в какой-то мере устарел. Основное направление, основные подходы в нём сохраняются, хотя и они будут так или иначе аргументированы, наполнены, раскрыты.
Вот эти два пункта относятся непосредственно к вопросам, которые мы обсуждали,— вопросам, связанным с предстоящим вторым Съездом народных депутатов. Это приемлемо?
ГОЛОСА. Да.
ГОРБАЧЁВ М. С. Хорошо. Возражений ни у кого нет, товарищи?
ГОЛОСА. Нет.
ГОРБАЧЁВ М. С. Принято.
Вторая часть выступлений, я бы сказал, большая часть выступлений — и по времени, и по аргументации, и по поднятым вопросам (объективно надо констатировать) — была посвящена развитию ситуации в стране и положению в партии.
Наверное, рамки этого Пленума не дали нам возможности исчерпать эту тему. Я ещё раз возвращаю вас к тому тезису, о котором говорил при открытии Пленума и который содержался в моём выступлении на Пленуме: давайте мы ещё раз основательно обсудим весь круг вопросов, затрагивающих ситуацию в стране, в обществе. Перестройку — как она идёт. Положение дел в партии — как она себя чувствует и как она живёт и обновляется. Все эти вопросы. Я думаю, нам надо дискуссию на эту тему продолжить и продолжить в январе на Пленуме Центрального Комитета партии, когда мы будем обсуждать проект Платформы к ⅩⅩⅧ съезду. Потому что, я думаю, товарищей, желающих ещё выступить на этот счёт, наверное, будет много.
После этой короткой констатации я бы предложил принять и третий пункт решения нашего Пленума ЦК:
«Принять предложение о проведении в январе 1990 года расширенного Пленума ЦК КПСС по вопросам подготовки к ⅩⅩⅧ съезду КПСС. Поручить Политбюро ЦК определить состав участников Пленума и подготовку необходимых материалов»[64].
ГИДАСПОВ Б. В. Не в конце, а в начале января… Может быть, приблизить этот Пленум? До начала съезда…
ГОЛОСА. (Шум в зале.)
ГОРБАЧЁВ М. С. Борис Вениаминович, дорогой, я думаю так: мы приблизили этот Пленум, посвящённый предсъездовскому документу, с мая-июня до января…
ГОЛОСА. Правильно!
ГОРБАЧЁВ М. С. …то есть на пять месяцев. Нельзя допустить, чтобы мы вынесли на этот Пленум недозрелый плод, который не столько внесёт прояснения, сколько создаст путаницу определённую. Думаю, что провести его раньше мы просто не сможем.
ГОЛОСА. Правильно!
ГОРБАЧЁВ М. С. Я думаю, потребуются огромные усилия со стороны ЦК, Политбюро и наших кадров, и творческих сил, с которыми постоянно работают Политбюро и Секретариат, с тем чтобы подготовить этот документ.
Поэтому предлагаю третий пункт принять в такой редакции. Нет возражений?
ГОЛОСА. Нет!
ГОРБАЧЁВ М. С. Значит, и третий пункт договорились принять. А теперь я хотел бы всё же отреагировать на дискуссию вот в каком пункте — в центральном пункте. Я с товарищем Чаковским не могу согласиться, что здесь, на Пленуме, видите ли, задели Генерального секретаря, его самолюбие, и он заволновался и вроде привнёс ненужный элемент, так сказать, драматизации в дискуссию.
Нет, товарищи. Я думаю, вы уже непосредственно познакомились со мной за эти годы совместной работы и знаете, что я далёк от того, чтобы нервничать при любых поворотах, тем более исходить из своих амбиций и выступать в роли «спасителя Отечества». Это исключено. Мне думается, вся моя политическая деятельность и моё кредо, которое я излагал не раз, в том числе и в последней статье, дают ответ на этот вопрос ясно. И мне не нужно тут, так сказать, свою позицию разворачивать. Она известна вам. Она здесь звучала, и она везде звучит. И я думаю, вы не найдёте в ней ничего нового: всегда в ней одно и то же В этом смысле позиция моя определена и выбор сделан давно.
Меня не смущает, когда в Театре сатиры идёт спектакль «Трибунал», в котором сначала стареющий председатель трибунала говорит языком Брежнева, а потом, когда умирает этот стареющий (это, кстати, по пьесе Войновича), молодой судит (посмотреть этот спектакль советую), и тогда этот, уже новый председательствующий говорит языком и жестами Горбачёва. И тем самым показывается, что ничего не произошло: как было при Брежневе, так и осталось — судят человека и отправляют в тюрьму за какие-то его позиции. На концертах уже звучит голос и пародируются жесты Горбачёва. Это всё чепуха — пусть упражняется публика!