— Приду свататься к тебе, и придется жить не с молодым парнем. У меня дом добротный, не хоромы княжеские, но в тесноте да не в обиде — уживемся. Хочешь такого, Сурьяна? Скажи, хочешь? Ты же умница, Сурьяна, ты достойна лучшего, — бормотал он, сжимая мои плечи, улыбаясь как-то сдавленно и судорожно. А я его почти не слышала, задыхаясь от саднящей боли между бедер и чего-то липкого.
Я вздрогнула, проснувшись, хватаясь за одеяло, как будто и впрямь падала куда-то
— тело ломило ужасно. Не сразу поняла, где я, но очертания клети в тусклом свете все больше проявлялись. Постоялый двор на окраине Дейницы.
«Это все сон, сон, сон», — повторила про себя, кривясь от боли, хватая воздух клочьями. Мгла сновидения рассеивалась помалу, словно туман, таяла, уползала в холодные тени. Отдышавшись, я вновь огляделась в полумраке.
Лавка Ветицы пуста. Видно, вышла по нужде какой. Пахла чуть терпкой гарью угасшая лучина. Пели петухи на заимке, предвещая скорый рассвет. Я потерла шею, сбрасывая таявшие с каждым вдохом оковы сна. Видимо, этот кошмар никогда меня не оставит. Хотелось бы выскоблить из памяти этот злосчастный вечер. Вечер, когда я совершила непоправимую ошибку. Заново испытывая, как давили нещадно грубые руки Ведара, терзали тело, под себя подминали, сковав так, что не вырваться, и как двигался во мне бешено и одержимо, а мне только оставалось терпеть и ждать, когда эта пытка закончится. И сколько было много крови потом. Перед глазами багряные разводы с внутренней стороны бедер.
3_4
Следы я скрыла, и чудо, что никто не увидел, хоть глаза у меня поутру красные и стеклянные были от слез, и губы в кровь искусанные. Конечно, я не хотела идти за Ведара, и то, что случилось между нами, лишь мое помутнение — видно, чей дурной глаз спутал наши дороги вместе под заревом разгорающихся жаром купальских костров. Не хотела я этого, не по своей воле, и по своей — в то же время.
Я повернулась набок, шумно выдыхая, прогоняя воспоминания, но они, как горький дым, заполняли меня, становясь все гуще, ядовитей, что грудь жгло.
Утром Ведара нашли в реке мертвым — утоп. Кто-то даже придумал, что речная дева его заманила и утащила под воду. Только я одна знала, что он был крепко пьян… И после того, как взял меня, пошел к руслу, а я поплелась прочь, спеша спрятаться, забиться куда-нибудь, чтоб не нашел никто.
Да, Ведар напоследок отговорить меня пытался, чтобы не призналась ни в чем домочадцам. Моя тайна, которую ношу уже вторую зиму, так и останется со мной.
Надо же присниться такому. Воспоминания хоть и настигали меня, но уже реже, намного реже, но еще били наотмашь, что порой дыхание вылетало из груди. Лицо мое вспыхнуло, когда сквозь толщу грязного марева пробился образ незнакомца и того постыдного, что снилось мне. Щеки запекло сильнее. Душное волнение прокатилось по всему телу до самых кончиков пальцев рук. Как будто в яви все произошло. И по имени назвал… Сердито поджав губы, я скосила взгляд на гребень, которым с вечера волосы расчесывала, он по-прежнему лежал на столе.
— И за что мне такое, пресветлая Лада? — прошептала глухо.
Полежав еще немного, просыпаясь помалу, я села, выбираясь из-под одеял, опуская босые ноги на прохпадный дощатый пол, встала, соскользнув с постели, медленно прошла к оконцу. Приоткрыв волок, выглянула наружу. С жадностью втянула в себя сладкий, пропитанный нектаром весенним воздух. Стынь утренняя дохнула в лицо, охладив бодряще, встревожив пряди волос, смахивая дурноту и тяжесть.
Холодно-розовый восход разливался костром у самого окоема, разгоняя мглу и темноту. Красивый сегодня восход. Волнующий. Здесь на окраине городища тишина и благодать, а впереди — путь не близкий до Воловьего Рога. До следующего городища теперь далеко, леса и маленькие деревеньки только.