— Королевский летный состав отказал мне в разрешении на работу пилота, — подтвердил Брюс, криво улыбаясь. — Но у себя в Куинсленде от меня никто не потребует никаких свидетельств, даже если я окажусь умалишенным.
— Так вы полагаете, что сможете летать несмотря на больную ногу? — спросила леди Каллендар.
— Я действительно надеюсь на это. По крайней мере, сделаю попытку.
— Этот зануда может делать с самолетом почти все, что возможно. Зная его, я не удивлюсь, если он сможет летать, управляя зубами.
— Перестань, Фредди, — взмолился покрасневший Брюс. — Тебя послушать, так я что-то вроде циркового трюкача.
— Да, Фредди, ты его смущаешь. — И леди Каллендар успокаивающе протянула руку, прикрыв ею руку Брюса.
— Как насчет шарад после обеда, мамуля? — спросила Пенелопа. — Я так давно хочу поиграть… И наконец-то у нас достаточно народа, чтобы все хорошо получилось.
— Но Грейс, возможно, устала… — начала было леди Каллендар.
— О нет, леди Каллендар, ничуточки! Собственно, я очень рада провести шумный и веселый вечер: сестринская комната в «Святой Катерине» — невообразимо скучная.
— Тогда все улажено, — заявила леди Каллендар. — Мы, женщины, займемся подготовкой, пока мужчины болтают и курят свои ужасные сигары.
Две младшие девочки захихикали и оживленно затараторили. Из спальни наверху принесли большую старенькую «кабинку» и поместили ее в комнате, рядом с гостиной. Лорд Каллендар от затеи молодежи отказался под предлогом, что с ним число игроков будет нечетным, а остальные выбрали партнеров. Грейс вытянула Брюса, и они были отправлены в «кабинку» первыми. Она пыталась не выдать своей взволнованности, когда он закрыл за собой дверь.
— Объясни мне ради Бога, в чем тут дело? — попросил он.
— Никогда не играл раньше в шарады? — удивилась Грейс.
— Никогда, — покачал головой Брюс.
— Но это очень просто, — пояснила Грейс. — Мы выбираем слово и затем разыгрываем его по слогам, а остальные должны его отгадать.
— И чем это может помочь нам? — спросил Брюс, указывая на пестрые лоскуты, высыпающиеся из открытого баула.
— Мы надеваем их, чтобы было смешнее, — пояснила Грейс. — И можем использовать их, как некие подсказки. — Она взяла полосу тюля. — Возьмем, например, это. Скажем, мы можем разыграть слово «тюльпан». Мы оборачиваем эту полосу вокруг себя для «тюль», тогда для «пан» мы можем…
— Что мы можем, Грейс? — спросил он.
Она вдруг мучительно ощутила, что он столь волнующе близок. Без предупреждения он взял в руки ее лицо, притянул к себе и поцеловал в губы.
— Можем мы сделать так? — спросил он.
Грейс испуганно отпрянула от него, рука ее дернулась к дрожащим губам.
— Извини, — хрипло проговорил он. — Не знаю, что на меня наехало.
— Эй вы, поторапливайтесь! — прокричали Пенни и Мерджери, колотя в дверь. — Что вы там делаете? Фредди вот-вот взорвется от ревности, — прибавила Пенни.
Грейс вспыхнула, а Брюс выглядел удивленным.
— Я… Я думала выбрать другое слово, — неуверенно пояснила Грейс.
После часа шарад Пенни принесла пластинки.
— Это — джаз прямо из Америки, для новейшего танца, мама. Теперь все его танцуют. Пойдем, Фредди, я покажу тебе, как это делается!
Принесли патефон, слуга свернул ковер, оставив мерцающий паркет. Пенни повела протестующего брата на середину комнаты, и салон наполнила музыка.
— Пойдемте, мистер Барклей, я покажу и вам, — позвала Мерджери. — Вы сможете привезти в Австралию самый новый танец.
Грейс прошла к французским дверям. Влекомая заливавшим ландшафт лунным светом, она проскользнула на террасу и смотрела поверх покатых лужаек туда, где в серебре полной луны мерцало озеро. Хотя ночь была очень теплая для столь поздней поры, без всякой накидки она дрожала. И все же вид был столь прекрасен, что ей не хотелось уходить. И опять на ум ей пришло, что все это может быть ее.
— Ты стоишь здесь, словно греческая статуя, — раздался справа от нее голос Брюса. Она вздрогнула, но продолжала смотреть на озеро. — И хорошо гармонируешь с окружающим, — добавил он.
— Что случилось с танцами?
— Эта Мерджери заставила меня прыгать по комнате, словно лягушка. Я сказал, что моя нога не подходит для этого, и улизнул. Теперь она пытается обучить новому «искусству» Фреддиного папочку, и он тоже выглядит чертовски глупо!
Она оглянулась, и он улыбнулся.
— Послушай, я хочу извиниться за сегодняшний вечер. Не понимаю, что на меня нашло. Ну хорошо, я знаю что, но мне не следовало этого делать. Ты была так чертовски соблазнительна с волосами, разлетающимися по плечам, и в этом струящемся платье…