— Чтобы легче было идти, наклоняйтесь вперед. Ставьте ступни прямо. Хотя рюкзак проектировали специально для правильного распределения веса при ходьбе, сила тяжести все-таки, — бросил Лужин через плечо.
— Понятно.
Ученый шел правильно. Наклонился. Берег силы. Думал о чем-то своем.
Нет, не правильно, подумал Сергей, обернувшись, чтобы посмотреть на Буланова. Если двигаешься по местности, даже если днем при свете солнца, нельзя терять бдительность. Тем более после того, что было.
Рейдер хотел напомнить ученому эту простую истину, но что-то его удержало. Генрих выглядел раздавленным и сломленным. С это своей опухшей головой и свернутым носом. Будет ли от него толк? Да хоть базуку ему дай, в критический момент он просто не вспомнит, что нужно делать.
К тому же Сергей опасался, что если начнется разговор, умник снова сядет на своего конька. А эволюцией и всем таким прочим рейдер был сыт по горло. Сейчас его интересовали другие проблемы.
Лучше просто идти. Переставлять ногами.
Жарко! Вентиляция в скафандре работала плохо — результат сотрясений, — и Сергей чувствовал, как повышается температура. Через некоторое время пот уже заливал его под броней. Омерзительное ощущение. Хотелось плеснуть за панцирь ведро воды.
Сергей скривился. Еще солнце. Жгло и слепило. Без шлема было тяжко, Сергей чувствовал себя голым и незащищенным, невзирая на штурмовку с подствольником в руках.
На место катастрофы и на тела погибших они так и не обернулись. Уходя, слышали, как торжествующе клокочут мерзкие кожистые падальщики, которым, наконец, обернулась удача.
Сергей старался не думать, что эти твари сделают с трупами.
Прошли десять километров, и Генрих запросил пощады.
Бедняга крепился изо всех сил, однако последние сто метров преодолел вихляющей походкой, спотыкаясь и едва не падая.
Сергей понял, что это край. Сегодня Буланов больше не ходок.
— Привал, — сказал он, после чего, уже не сдерживаемый ничем, ученый повалился на потрескавшийся бетон.
Звук был такой, словно упала тяжелая статуя, наряженная в пластмассу. Ученый замер, лежа на боку и тяжело дыша через рот, как старый пес, пробежавший последнюю дистанцию в своей жизни.
"Так мы далеко не уйдем", — подумал с досадой Сергей.
Впрочем, он не сильно удивился. Генрих не проходил курс выживания солдата Службы Безопасности.
Рейдер занялся выбором места для привала и ночевки. Ему самому это было в новинку, ведь последний раз он пережидал ночь во время курса тренировок на местности много лет назад. С той поры, если и приходилось ждать рассвета вне Бастиона, то спал рейдер внутри броненосца или на опорном пункте, защищенным охранным периметром и пулеметами. С чего прикажете начать?
Сергей вооружился биноклем и осмотрел местность по обеим сторонам от трассы. Справа лес был почти целиком поражен плесенью. Слева — едва-едва. Кроме того, лес этот рос на скальных основаниях, куда за многие века нанесло достаточно плодородного слоя. Были места, где торчали и голые скалы, обтесанные ветром и дождями до состояния громадной серой гальки. Издали скальные выходы напоминали слоеные торты.
Что ж, плесневелый лес так и так отпадает. Остаются скалы. Их зараза почти не тронула, и хвойные гиганты выглядели довольно мирно и на мутантов не походили. Где-нибудь в скалах должна быть расщелинка для двух человек. Выход можно заблокировать охранной сигналкой, чтобы ни одна любопытная тварь не пролезла, не говоря уже о вечно голодных. Главное, учили молодых рейдеров инструктора, это всегда иметь надежный тыл.
Сергей подошел к Буланову.
— Как себя чувствуете? Встать можете?
Ученый криво улыбнулся.
— Вечный антагонизм, — прохрипел он. — Если развиваешь ум, страдает тело, если развиваешь тело, страдает ум… А ты ведь даже не запыхался, брат солдат. Вот что значит подготовка.
Сергей помог ученому сесть. Тот сплюнул.
— Те скалы выглядят многообещающе, — сказал он.
— Как?
— Многообещающе.
Рейдер рассмеялся.
— Неужели ученых готовят для того, чтобы они так выражались?
— О! Мы обладаем и другими навыками. Например, ориентироваться по звездам, определять время…