Павло подошел тихо и незаметно, словно подкрался, и тронул Оксану за плечо. Она вздрогнула, увидела Павла и в растерянности ойкнула, вспыхнув густым румянцем, тут же затопившим все лицо и даже тонкую, словно точеную шею.
- Ох, как ты меня напугал, Павлик… Даже сердце зашлось.
- Так было задумано. Контроль по тревоге, - лукаво усмехнулся Павло.
- Какой контроль? - насупила брови Оксана. - Ты мне не веришь?
- Верю, любимая, верю, но не могу так больше. Ты тут, я там. Бродил по городу и вот решился зайти, - тихо сказал Павло.
- И хорошо сделал, - похвалила Оксана. - Я так боялась за тебя. Уже началось и там, на Перекопе. Слыхал?
- Да, - показал сводку Павло.
- Что же теперь будет?
Павло не ответил и вдруг спросил:
- А кто тебя заменяет, если заболеешь или что-нибудь случится дома?
- Ученица есть. Сама выучила. Уже хорошо набирает.
- Умница ты моя.
- Я тебе платочек вышила. И не один. Утром хотела передать через матросов, - забеспокоилась Оксана и взяла с подоконника белый сверточек. - Носи на здоровье. Помни Оксану.
Павло взял надушенный пакетик, церемонно поклонился, замечая, что за ним уже следят десятки любопытных девичьих глаз. Тихо сказал:
- Я бы тебя зацеловал, Оксана.
- Ой, что ты! Разве можно? Не шути. - И сразу нагнулась над машиной, будто поправляла там что-то возле бачков, где клокотал расплавленный металл.
К ним подошел седой начальник цеха, в потертом флотском кителе, на котором сияли до блеска начищенные пуговицы с якорями. Застегнул верхнюю, откашлялся.
- В чем дело?
Оксана бросила на него умоляющий взгляд и опустила глаза в землю. Что ты ему скажешь? Как объяснишь, кем он приходится ей, этот капитан медицинской службы? Родственником назвать? Не поверит. Знакомым? Как бы не так.
Павло заметил смущение Оксаны и обратился к старику с неожиданным вопросом:
- А вы знаете, что товарищ Горностай учится в медицинском институте и могла бы работать в госпитале?
- Знаю. То есть осведомлен немного, - замялся старик.
- Слышали и ничего не делаете, чтобы кем-то заменить ее здесь. Такие, как она, должны сейчас быть возле раненых.
- Позвольте, но она мне ничего не говорила, - оправдывался начальник цеха.
- Не говорила. А сами не могли догадаться? - наступал Павло.
- Да. Но ведь для этого есть военкомат, - не сдавался начальник.
- Военкомату и без этого хватает хлопот. Сами знаете, что происходит сейчас на Перекопе. Так что готовьте ей на завтра замену, - показал на Оксану врач.
- Хорошо. Замена будет. Мы все сделаем, раз так нужно. Будьте здоровы, - заспешил старичок и направился к своей конторке.
- Ох как ты меня напугал! И его, - с облегчением вздохнула Оксана.
- Нет, я серьезно. Тебе тут делать нечего. Пойдешь в госпиталь. Там, где новая школа, у Карантинной бухты. Полковник медицинской службы Карташов. Передашь ему эту записку.
Павло написал в блокноте несколько слов и, вырвав страничку, подал Оксане.
- Павлик, да как же это? - растерянно заморгала длинными пушистыми ресницами Оксана. - Когда ты все это придумал?
- Да только что. Посмотрел на тебя и придумал.
- А меня не спросил, согласна ли я? - делая вид, что рассердилась, спросила Оксана.
- Я был уверен, что ты согласишься. Жди меня в госпитале. Я приду вечером. А если будешь свободна - жди дома. Идет?
- Хорошо. Я буду ждать, Павлик, - вскочила Оксана, протягивая ему теплые, шершавые от металла ладони.
Павло схватил их и потянул Оксану к себе, но она заупрямилась и рванулась назад, тихо сказав:
- Не надо тут. Не надо. Пусть они ничего не знают. Нам больше счастья будет…
Павло пожал плечами и быстро вышел из цеха.
Но ни вечером, ни на следующий день Павло не пришел к Оксане в госпиталь, где она теперь работала медсестрой. Вернувшись ночью в школу, он увидел во дворе толпу возбужденных матросов, которые выкатывали из складов пулеметы, минометы и легкие орудия. Грузили на автомашины гранаты, патроны, противотанковые пехотные мины, а сами побатальонно строились возле машин. Фельдшер суетился возле санитарной машины, шепотом поругивая санитаров.
- Вас полковник ждет, - сказал фельдшер. - Я уже все погрузил. Сейчас двинемся…
Павло вбежал к Горпищенко, тот быстро ходил по пустому кабинету.
- Ну вот и все, - глухо сказал полковник. - Прощайся, доктор, с обжитым гнездом. Надолго прощайся. Идем под землю, в горы. Пан или пропал. Нет, верно, все-таки пан! Черта лысого - пропал. Моряк не пропадет и на суше.