Они прибежали к Крайнюку, рассказали об этом и просили, чтоб он замолвил за них словечко перед Горпищенко.
И вот, бегая по руинам Севастополя в поисках женщин, подобных Варке Горностай, Крайнюк думал, как ему подступиться с такой просьбой к полковнику.
Чтобы обобщить картину городской жизни в осаде, Крайнюк забежал и в Комитет обороны, встретил там возле блиндажа флотского врача Заброду и Мишка Бойчака. Они оба были чем-то взволнованы и нерешительно топтались на пороге: зайти в блиндаж сейчас или немного подождать? Павло был одет в свою обычную форму пехотного капитана, карманы набиты индивидуальными пакетами, марлей, бинтами, какими-то лекарствами. Зато Мишко казался настоящим кавалером. Флотский новый китель с блестящими пуговицами и золоченым шевроном на рукаве, мичманка со стальным каркасом и блестящие ботинки с крупным рантом. Из-под кителя свисала чуть ли не до колен черная кобура, в ней поблескивал трофейный парабеллум. Вырядился парень, как на парад.
- Привет героям! - пожал им руки Крайнюк.
- Да какие там герои! - вздохнул Мишко. - Вот бродим вокруг да около, а зайти и сказать обо всем никак не осмелимся.
- Ай-ай-ай! Что ж это вы?
- А кто его знает, - неуверенно пожал плечами Мишко. - Боимся. А что, если она гарбуз вынесет?!
- Кто?
- Да кто же, как не Ольга? Ведь к ней пришли. Самому как-то страшновато, так я Павла Ивановича прихватил. Что ни говорите, а он теперь из-за Оксаны ближе всех стоит к Горностаям, - объяснил Мишко.
- Это ничего не значит. Если что, так Ольга и меня выставит за дверь. Ты ее не знаешь, - пожаловался Павло. - Она такая - не подступишься. К ней идти, что к Горпищенке. Разнесет вдребезги.
- А что с Горпищенкой? - спросил Крайнюк.
- И не спрашивайте, - почесал затылок Мишко. - Гром и молния… Лучших разведчиков посадил на «губу»…
- Разведчиков? Каких разведчиков?
- Прокопа Журбу и боцмана нашего. Отобрал оружие и посадил на пять суток в камбуз картошку чистить, котлы мыть, помои выносить. Беда!
- За что же их?
- Да они как будто в баню ходили и задержались в городе дольше, чем следует. А потом у них какого-то пьяного немца нашли. В заваленном окопе, куда стреляные гильзы и обоймы выбрасывают. Кто его знает, что за немец такой? Говорят, сверхплановый, - объяснил Мишко.
- Сверхплановый немец? Я вас не понимаю.
- А что тут понимать? Каждого пленного, которого приводят разведчики, они сдают в штаб под расписку. Штабные дальше его отправляют, тоже под расписку. А этот оказался без учета, нигде не оприходован. Вот полковник и бесится…
- И стоит из-за какого-то немца такую бучу поднимать?
- Да это разве беда? Вот у меня беда! И идти страшно и терпеть больше сил нет, - тряхнул волосами Бойчак, вытирая платком клеенчатую подкладку мичманки.
- Не бойтесь. Смелее идите. Она же вас не съест, - подбадривал Крайнюк. - Пан или пропал. Дважды не умирают.
- Пойдемте и вы с нами, - вдруг предложил Мишко Крайнюку. - При вас она сразу поймет, что это не шутка. Она книгу вашу как раз читает. Сам видел…
- Нет, - возразил Крайнюк, - где вдвоем идут, там третий - лишний. Вы и сами хорошо справитесь с этим делом. Идите. А я забегу в Комитет, возьму кое-какой материал для газеты и буду вас ждать где-нибудь поблизости. Удачи вам, орлы…
- Ну, пошли вдвоем. Будь что будет, - выпрямился Мишко, одергивая китель.
- И ты не мог найти для этого другого времени и соответствующей обстановки? Где-нибудь дома или над морем? - недовольно заметил Павло. - Ухажер несчастный.
- Да вот, не мог! Она же то по заводам мотается, то по бомбоубежищам, то едет с делегацией на фронт. И все не к нам, а в другие полки и бригады. А сюда прибегу, так у нее полная землянка людей и телефон беспрерывно звонит. Попробуй поговори… А когда и выпадает свободная минутка, так она за свое девичье хозяйство принимается. Ведь и постирать надо и поштопать.
- Тогда заходи сначала один, а я в коридоре постою. Потом меня позовешь, - сказал Павло, и они нырнули по крутым ступеням под землю, где в глубоких пещерах работал Комитет обороны Севастополя, горком партии и комсомола.
Все работники здесь и жили, так что днем и ночью их можно было застать на своих местах, если они не уезжали куда-нибудь на заводы по неотложным делам.
Бойчака тут знали все. Он был частым гостем. Сначала приезжал с полковником, а потом и один стал наведываться. Он сразу привлек внимание комсомольских и партийных работников своим веселым, добрым нравом, скромностью, которая часто переходила в смущение. Он много рассказывал о боевых подвигах своих товарищей, но если дело касалось его самого, тихо говорил;